– Ты должна сказать мне, что скучала.

Склонившись ниже, он провел языком по моей шее, целуя почти у самого ушка.

– Я… – начала было отвечать что-то бессвязное, плавясь от его прикосновений. Пальцы демона между тем стиснули мою грудь.

– Шш-ш, – прошептал в ответ он, прижимая меня к своему распаленному телу, демонстрируя недюжинный интерес к моей персоне. – Не ты. Пусть твое тело скажет все за тебя.

Одна его рука оторвалась от моей груди, и я чуть не прокусила губу от разочарования. Но в следующее мгновение он повел вниз своим выпущенным когтем по моим ребрам, спустился им по диафрагме, достиг тазовой кости и спустился дальше, раздвинув шире мои ноги своей лапищей, и занырнул внутрь, бесцеремонно разрывая ткань моего нижнего белья.

Я все-таки застонала, поднимая голову вверх, разглядывая замутненным взглядом его заостренное кверху ухо и спадающие по бокам блестящие пряди прямых волос.

Еще мгновение – и я была бы готова сама накинуться на Гиэля, но даже в новой спальне, о которой, казалось бы, и знать-то знали только родные и прислуга, нас прервали. Потому как Виль замер, накрыв ладонью мой рот. Вот уж спасибо. Я и так кричать не собиралась.

Другая лапища его призвала полог невидимости, затем опустилась на плечо, и мы затихли, отойдя в угол к перенесенному из моей комнаты шедевру Фийома Буше, установленному на треноге. То что полотно восстановили – откровенно радовало и возбуждало мой интерес развернуться, рассмотреть результаты.

Однако впереди меня ждало что-то более занимательное, чем живопись одного старого параноика-затворника, заточившего себя на мельнице и рисующего исключительно растительными производными: плевела, пыльника и другой сорной травы, реже пшеницы.

К моему великому удивлению, крадущимися в темноте личностями оказались не кто иные, как молоденькая служанка Силь, переодетая в мое платье и… Тюранд! Младшенький. Да уж, Эмбрам своей наглостью превзошел даже Айгиана.

– Ты уверена, что это ее комната? – спросил тот девушку, понизив голос до громкого шепота.

– Вон видите, картина? – кивнула служанка в угол, повернулась к нам и обомлела. Потому как вместе с нашими телами полог невидимости, похоже, скрыл и шедевр.

– О-она здесь стояла, Аитирель с ней не расстается еще с детских лет. А когда уезжала на каникулы к своей тетке, то полотно снимали, скручивали и везли в Ирвинтведском ковре, лишь бы принцесса истерик не устраивала.

– Я это уже понял, – проворчал Тюранд-младший, гаденько скалясь, глядя в нашу сторону. В его руках блеснул нож, а демон напрягся, лапища, ныне покоящаяся на моем плече, напряглась, стискивая ключицу почти до слез из глаз. Затем, опомнившись, Виль ослабил хватку и погладил следом пальцами, как бы извиняясь.

– Где картина?! – возопил граф-мерзавец. Не увидев ничего в указанном направлении, он раздосадовано обернулся к испуганной служанке.

– Я… я не знаю, может, Тирель опять переселили, – предположила она. На что Эмбрам в ответ хмыкнул и приставил нож к краю юбки золотистого платья. А ведя им вниз, разрезал дорогую, между прочим, ткань!

Служанка взмолилась в страхе, сжав своими ладонями его руку с оружием.

– Сжальтесь, господин! – попросила она громко.

А я чуть не выдала себя, искренне желая плюнуть ей в лицо. Госпожа для нее я, и мне она должна служить, а не этому наглецу!

– Ты знаешь, как можешь загладить свою вину, – гаденько протянул Тюранд, продолжая аккуратно уничтожать платье, явно взятое из моего гардероба. Кстати, глянула вниз на свое, вновь целое, и удивилась сноровке Гиэля, заочно порадовавшись, что хоть в этот раз не придется громить комнату – оправдываясь за уничтоженный мамин шедевр трансмагификации.

А служанка между тем уже вовсю извивалась в объятиях Эмбрама, запуская свои беспутные руки ему в штаны. Интересно, будет ли он снимать свои сапоги и галифе, или же так и завалятся в мою новую свежезастеленную кровать? Так и случилось, завалились. Нет, заскочили!

Неожиданно осознала. А вдруг эта гадина и раньше водила в мою кровать мужчин?! В моих платьях?! Боги! Как же я хочу помыться!.. А еще лучше спустить с лестницы эту гадину, и будь что будет. Причем немедленно!

Но не успела я претворить свой план в действие, как в комнату ворвались новые участники, судя по всему, будущей оргии.

– Хватай девку, – кинул мужик в дверях. На что нахохленный второй, в ошейнике, полуобратившийся в ипостась оборотня, схватил служанку и стащил ту с кровати за волосы. Граф же остался лежать, вжимаясь в перину, отчаянно рыща руками, похоже, в поисках несдернутого покрывала, простыни. Да уж, ум так и блещет в его испуганных глазах.

– Сматываемся! – проорал другой, перекрикивая противный визг служанки.

– К-кто вы такие? – запоздало кинул им в след граф, опасливо поднявшись уже к изголовью кровати.

– Может, и его возьмем? – спросил кто-то из этих двоих в коридоре.

На что метаморф среагировал мгновенно. Пробежав к окну, он тут же распахнул его и выпрыгнул с маленького балкончика, оборачиваясь полу-призрачной баньши, дабы черной тенью взмыть вверх. Только этот глупец не учел стражников, что сразу же среагировали на всплеск магии, подняв тревогу по всему замку.

– Уходим, – прошептал мне в ухо демон, утаскивая между тем возмущенную меня в воронку портала.

Вот за что ему отдельное спасибо, так это за картину Буше, которую он таки захватил с собой.

– Значит, вот оно, твое слабое место, – довольно произнес Виль, взвешивая в руке раму и полотно.

А между тем я оглядела окружающую обстановку. Вновь заметила розовые занавески, низкие потолки. Снова Викитри…

– Было-то один раз, в шестнадцать, – проворчала в ответ. – Я просто ехать не хотела и искала предлог отказаться. А что будет, если меня опять хватятся? – вдруг вспомнила про угрозу отца отправить к инквизиторам.

– Я сделаю предложение, от которого Аскарон не сможет отказаться, – не слишком-то успокоил меня Виль: не замуж же выйти предложит, да даже если так, отец уж точно не даст согласия на наш брак. И мы снова возвращаемся к проблеме с инквизиторами.

– А…

– Мне нужно вернуться, – оборвал меня демон и, открыв воронку портала, исчез, вручив перед тем картину.

– Н-да, – только и прокряхтела в ответ пустоте, пытаясь понять, куда бы пристроить моего любимого Буше.

За этим постыдным занятием, согнутую в пояснице и влачащую по полу дорогущий шедевр, застал меня герцог.

– Так и знал, что найду вас здесь, – вымолвил, прислонившись к косяку дверного проема, Го'Шенор. С полурасстегнутой рубашкой он выглядел даже более соблазнительно, чем раньше.

– Не поняла? – озвучила, собственно, свои мысли без утайки.

– Ваша матушка перенесла меня сюда и рассыпалась в благодарностях, – пояснил он, заставляя меня краснеть, теперь уже от стыда за глупое стечение обстоятельств. Не объяснять же ему, кто меня сюда перенес? Потому выдала, стараясь выкрутиться: