— …А Отвязанным долбодятлам… Простите, балбесам! В общем, им запрещено приближаться ко мне и моим друзьям ближе, чем на десять метров!

— Так… — уже не столь уверенно подтвердил Дамблдор.

— Еще вы хотели крюйю убрать из меню столовой!

— Я? — растерялся ректор.

— Ага, — почему-то подтвердил Вендаис и немного улучшил мое мнение о себе.

***

— Хм… — задумался Дамблдор. — Но она же вкусная! И полезная!

— Кому? Вам? — ухмыльнулась я. — Большая часть студентов спать ложится на голодный желудок, а она вкусная?! И мыло у вас ничем не пахнет! Экономите?!

— Зачем мылу запах?! — возмутился Дамблдор. — Оно мылиться должно, и все! А вот с крюйей… Даже не знаю! Если с пустотных жаб бородавки не срезать, то они твердеют и лишают их подвижности. Жалко…

— А студентов? Не очень?

— Но едят же! Некоторые. — Дамблдор вздохнул и спросил: — И какой же выход? Сделаем все возможное!

— Сыр добавьте. Когда бородавки в меню. Много сыра!

— Ага, — снова влез Вендаис.

— А ты вообще молчи! — велела я, и от моих слов он опал в кресле. — Я в столовой собиралась тебе все пальцы переломать! Так еще не поздно!

— Все?! — потрясенно уточнил Дамблдор.

— Только на руках! — успокоила я. — Которые растопыривал! И он должен извиниться за хамство!

Вендаис зашевелился в кресле и даже попытался встать. Одновременно он бубнил:

— Конечно… Я прошу прощения у леди за…

— Щаз! Хамил в толпе, а извиняться собрался в тихом месте?!

— Татьяна Петровна, — встрял Дамблдор. — Как ректор Пирамиды я приношу вам свои извинения и заверяю, что ваш обидчик извинится там, где вы укажете. Но…

— Никаких «но»! — оборвала я. Вообще-то адреналинчик в крови уже отыграл, и я вполне могла повторить номер Вендаиса «припадаю плотно к полу». Следовало поторопиться. — Жду за дверью три минуты! При своей банде и моих друзьях извинишься!

К двери из кабинета я шла на уже дрожавших ногах. Еще немного, и этот студень меня не удержит! Однако ни один спектакль не может обойтись без финального штриха. Желательно — убойного и сногсшибательного.

Переступив через порог, я обернулась.

— Считаю, ректор, что наш договор находится в предфорс-мажорном состоянии!

Прежде чем дверь закрылась, я услышала, как Дамблдор то ли рыкнул, то ли крякнул. А вот меня до стула довели девчонки. Спина мокрая, серая пелена перед глазами, а ноги… Но все быстро исправили полстакана воды и какая-то микстура, которую, не жалея, подлил Таш. Еще он спросил:

— Выгонят? Ты пей!

И все облегченно выдохнули, услышав мой ответ:

— Нет.

Ноги вдруг стали нормальными — с костями и мышцами, а с глаз исчезла пелена. Какая хорошая микстура! Особенно если учесть, что предметы вдруг увеличились в размерах, словно в театральном бинокле! Я даже капельки пота увидела на рожах ожидающей группы балбесов! И глаза… Те же самые, светло- карие. На этот раз полные сострадания и беспокойства…

Ректор управился за две с половиной минуты — я время засекла. Вендаис вышел из кабинета, кивнул балбесам, по-военному повернулся в нашу сторону и сделал несколько шагов. Я поднялась со стула и пошла к нему навстречу. Лицо сосредоточенное, решительное… Если бы не столь печальное знакомство, я бы оценила его на твердую четверку! С таким и в кино можно сходить…

В метре от меня Вендаис вдруг опустился на одно колено, склонил голову и громко сказал:

— Леди Татьяна! Прошу у вас прощения за свое поведение! Я непроходимый болван, но если будет позволено…

— Встань! Принято!

Он послушно поднялся, а я шагнула ближе. Ах, какой из него выйдет мужчина! Статный — мой лоб как раз находился напротив его кадыка. Немного тяжеловат… Но обучаем!

— Мне бы не хотелось приклеивать к тебе кличку… — тихо сказала я.

— Какую? — очень серьезно поинтересовался он.

— Ну, скажем… Яичница с глазами.

Вендаис побледнел и сделал шаг назад.

— Не надо…

Это было понятно. Высока вероятность, что через десятки лет такое прозвище станет известнее его настоящего имени…

— Вот и Дамблдор просил… — сымпровизировала я.

— Слава Дамблдору! — очень искренне откликнулся он и сделал еще шаг назад.

— Правильно! — одобрила я. — Держите все оговоренную дистанцию. Надеюсь, больше не столкнемся.

Он резко поклонился и рванул к своим балбесам, на ходу радостно сообщив:

— Последнее предупреждение!

Как мало надо некоторым балбесам для радости…

Пока мы шли к подъемнику, я ответила на множество вопросов. В основном, односложно и при неизменном восхищении. Но почему-то всех буквально вогнало в шок сообщение о том, что теперь вместо крюйи можно будет брать сыр…

Реакция на стресс у всех разная. Но сейчас нас объединял пролетевший мимо обед. А я, ввиду еще и пропущенного завтрака, вполне могла выступить предводителем команды. В означенном смысле, конечно. Так что пришлось думать о еде. Для всех.

Среди этого бедлама с вопросами-ответами мне больше всего понравился Бакс. Моему выходу из кабинета ректора живой он обрадовался не меньше других, но лезть в мозг с вопросами не стал. Запрыгнул на шею, невесомо улегся в любимой позе и словно исчез. Лишь когда я вспомнила о куске мороженого мяса, он коротко сообщил:

«Тоже хочу».

И все! Уникальная личность!

Вот только без соли и хлеба мясо превращается в пытку. Была такая шутка у древних китайцев с вареным мясом. Но у нас-то цели совсем другие! Мысль о хлебе я и озвучила — можно ли его получить в столовой. Почему-то вопрос очень удивил всех.

— Нет. В столовой еда только по времени, — вздохнул Таш. — Не получится…

— А у тебя дома хлеба нет? — спросила Стрелка. — И этих… Печенек!

— И рыбок! — добавила Белка.

— Дома нет, — расстроила я их. — Но там по магазинам прошвырнуться можно…

— Так в чем же дело? — удивился Таш. — Продадут?

— Ага, — кивнула я. — Вот только где я, где дом и те магазины…

— Но у тебя же координаты есть! Или ты потеряла? — Таш нахмурился: — Тогда, конечно…

Потерять этот камешек я не могла. Хотя бы потому, что положила его в маленький кожаный мешочек, подвешенный на кольцо с ключами. Мешочек надежно закрывался двумя застежками, и из него не высыпался даже бисер.