— Спина.

— Ага, значит и под платьем ничего не было, — резюмировала Моро. — Вот это ему и нужно было. Это только ты и я заметим разницу в платьях, а мужики в жизни ничего не увидят. Так что завтра в офисе будет тебе платье. Только, Звонарь, не вздумай больше лезть к Адриану! Он же умный, он тебя насквозь видит!

— Я сказала, что меня пригласили на свидание и что мне нужно это платье.

Слабое оправдание, зачем я его сказала, сама не знаю. Однако слабым оно показалось только мне — Моро отреагировала так, как будто только что я ей сообщила о безвременной кончине вселенной.

— О!!! Звонарь! Я рано тебя похвалила! Нет, мозгов у тебя точно нет. Надо же было такое сморозить! Заявить Шагалову, что ты собираешься в его платье на свидание с другим мужиком! Дура, ей богу!

— А что в этом такого? Я же не сказала ничего… При чем тут… Это платье было куплено только для посещения консерватории, как бы почти служебная одежда. Я не понимаю…

— Звонарь, ты совсем ничего не соображаешь или только прикидываешься?! Какая, нахрен, служебная одежда? Вот скажи, Адриан Шагалов мне дарил что-то подобное? Или твоей Даше? Может быть, это он к нам с Ивашовой несколько месяцев таскался в наш с ней людный и шумный ресторан? А мне казалось, такие девочки как ты вполне понимают в подобных вещах. Ты либо прикидываешься, либо я не знаю, чему тебя учили в твоем Вельске.

Моро остановилась, судя по всему, набирала воздух в легкие, чтобы продолжить меня отчитывать. В итоге, она все же сбавила тон. Просто перешла на угрожающий рык.

— Послушай, Звонарь. Я бы не стала тебе это разжевывать, если бы твои глупые действия не ставили бы под угрозу мою карьеру. А через эту новенькую еще как ставят! Короче, объясняю на пальцах. Ты первая женщина, кто поселился в доме Адриана Шагалова. Ты первая, ради кого он пошел на жертвы в виде посещения шумного заведения в течение длительного времени. И ты первая, кого он настолько приблизил к себе. Если ты все еще полагаешь, что ему нужна помощница — оглянись вокруг. С тех пор, как он познакомился с тобой — ты единственная, кто проводит с Адрианом столько времени. Я думаю, в его случае, это можно считать почти замужеством. Особых талантов никто у тебя не увидел, прости, это не только мое мнение. Шагалов младший особенный человек, но он остается мужчиной. Ничто человеческое ему не чуждо. Считай, это его интерпретация отношений. Включи мозг, Звонарь! Ты с ним двадцать четыре часа в сутки!!!

— Это все… этого не может быть. Вы ошибаетесь.

Я нравлюсь Адриану Шагалову? Абсурд! Такого быть не может. Люди, подобные Адриану Аароновичу, могут испытывать привязанность в некоей степени, чувство защищенности, комфорт. Но чтобы любовь… Или может?

— Эй, ты что там замолкла? — Моро одернула меня. — В общем так. Завтра жду тебя в Скраме. Ты все сделаешь так, как мы и договаривались. С Адрианом Шагаловым не болтать. Веди себя как всегда — сиди рядом и помалкивай в тряпочку. Так будет лучше. Когда избавимся от Шмидт — тогда будешь выяснять с боссом ваши отношения.

После всех этих событий, утром за завтраком, я еще и Академина рассердила. Мне никак не удавалось заставить себя проглотить хоть крошку. В присутствии шефа мысли путались, пульс учащенно дергался, вилка падала из руки дважды.

— Наталья Олеговна, — первым сомнения в моем состоянии решил озвучить Расторгуев. Дворецкий немного наклонился ко мне и негромко поинтересовался о здоровье. — Плохо себя чувствуете?

— Конечно, плохо себя чувствует, Михал Палыч! — Борис Емельянович немедленно присоединился к этой идее. — Вы не видите, насколько Наташенька побледнела? А я так и знал! Вот, что значит, есть вне дома. Дома-то оно всегда надежнее. Нечто у Академина можно чем-то отравиться? Все продукты отборные, тщательно подобранные мною лично. Каждая крупинка! Я отвечаю за все. А что там в их столовках да ресторанах? Харчи позавчерашние подают?

— Помолчите, Борис Емельянович, позвольте Наталье Олеговне самой высказаться.

— Что здесь высказываться? О чем говорить? Вы посмотрите на эти синяки под глазами! Адриан Ааронович, вам бы лучше Наташеньке выходной дать. Я бульончику сварю, она в кроватке полежит, отоспится и завтра опять будет вас сопровождать. А, Адриан Ааронович? И вам бы не помешало отдохнуть денек. Осень приближается, вирусы страшные бродят.

Академин надул щеки, уткнул в них большие пальцы рук и выпятил губы, очевидно демонстрируя то, как он себе представляет выглядит тот самый страшный вирус.

— Нет никаких синяков, вы выдумываете, Академин, — пожурил его дворецкий. — У девушек вполне может случаться отсутствие аппетита. И этому причиной не всегда болезнь. В нежном возрасте Натальи Олеговны легкая заинтересованность в человеке другого пола тоже может вызвать отсутствие аппетита. А про вирусы и сезон эпидемии я ничего не слышал и не читал, как вы могли заметить. Обычно, если в городе что-то такое происходит — в новостях непременно сообщат. Все это ваши выдумки, Борис Емельянович.

— Михал Палыч! Что вы такое говорите, — Академин на острове посреди кухни виртуозно нарезал длинный свежий огурец. — Когда Наташеньке влюбляться? Она все время на работе. Даже живет на работе. Нет, не подумайте, Адриан Ааронович, о такой работе можно только мечтать, — он приложил большую ладонь к сердцу, — я в том плане, где ей здесь любовь искать? Даже если бы очень захотела? Так что я голосую за вирус!

— Борис Емельянович, типун вам на язык, уж простите!

Меня начало тихонечко потряхивать. Они оба несут совершеннейший бред, но в свете моей недавней попытки кражи — впору ожидать не совсем хорошей реакции от моего шефа. И хлипкая надежда на то, что он сейчас где-то в своих мыслях и не слышит всего этого, тоже рухнула, как только Адриан Шагалов промокнул губы хлопчатобумажной салфеткой и вернул ее на стол.

— Это в-вирус, — ошарашил всех своим негромким заявлением Адриан Ааронович. — Сегодня все остаются д-дома, я вызову врача.

Часа три я нарезала круги по гостиной, по холлу и по дому. Мой шеф… сошел с ума? Он велел Михаилу Павловичу никого из дома не выпускать в связи с карантином! С карантином! С каким карантином?!!

— С каким карантином, черт тебя дери, Звонарь!!! — выкрикнула мне в трубку до крайности взбешенная Моро. — Мы о чем договаривались?!

— Я ничего не могу с этим поделать, это приказ Адриана Аароновича.

Это было бесполезно — она не слышала моих оправданий. Вырваться отсюда было невозможно — шеф закрылся у себя в кабинете, в доме на каждом углу камеры и электронная система управления всем чем. При желании он заблокирует абсолютно все — отсюда невозможно сбежать, даже через окна, замки на которых тоже блокируются автоматически. Эту систему установили скрамовцы после случая с банком. Она управляется одним нажатием, и превращает квартиру на Малой Никитской почти в бомбоубежище.

— Ты хоть понимаешь, что творишь? Все ждут только тебя! Иди и наври ему что-нибудь!