Он засмеялся.

Кристен улыбнулась:

– Вот увидишь, свидание – это не так уж плохо. Особенно когда я в твоем распоряжении только определенное время. Мне же нужно где-то побывать.

– И никаких неприятных расставаний?

– В точку.

Дин помолчал, потом решительно произнес:

– Бери пальто. Идем к Рокфеллеровскому центру.

Так как Кристен была в джинсах, она надела свое старое пальто.

– Звучит многообещающе, – заметила девушка.

– Все туристы туда едут. Там стоит огромная нарядная елка. – И он добавил: – Надеюсь.

Кристен покачала головой, но не стала осуждать его. Этот мир был чужд Дину Сумински.

На улице их поджидала пара мужчин в зимних куртках. Пытаясь прятать фотоаппараты за спиной, репортеры отправились вслед за парой в Рокфеллеровский центр.

Кристен была уверена, что Дин их видит, однако он притворился, что никого не заметил. И она тоже притворилась. Дин начал говорить о ее благотворительности.

– Тебе потребуются советники.

Он шел широкими шагами, и ей приходилось почти бежать. Падал снежок. Кристен глубоко вздохнула, внезапно испытав тоску по снегу, который идет у нее дома, по маминому имбирному печенью, по тишине. Даже в субботу Нью-Йорк оставался шумным, полным жизни городом.

– Знаю, что потребуются. Я рассчитываю на то, что они помогут мне с тем, в чем я не разбираюсь.

– Если миссис Фланниган выложит больше пятисот тысяч, значит, она хочет участвовать в твоем проекте.

Кристен остановилась.

– Пятьсот тысяч долларов?!

– Она всегда стремится занять первое место. И я его ей отдал бы.

– Поверь, я бы тоже.

Дин засмеялся. Кристен взяла его под руку и, прильнув к нему всем телом, шепнула:

– Это для конспирации.

Их взгляды встретились. В его темных глазах таился намек на желание, который отозвался в ее душе, но Дин ничего не сказал. Она сочла это молчаливым согласием и прижималась к нему, пока они не дошли до Рокфеллеровского центра.

Увидев гигантскую ель, Кристен воскликнула:

– Какая красота!

– Эта елка привлекает туристов.

– Смотри, каток! – восхитилась девушка, и ей еще сильнее захотелось домой.

– Это вторая причина, почему сюда едут люди.

– Ты всегда все считаешь?

– Считаю? – недоуменно переспросил Дин.

– Ведешь счет.

Он улыбнулся:

– Надеюсь, что да. Так мой мозг систематизирует информацию.

– Интересно…

Внимание Кристен снова привлекли люди на катке. Повалил обильный снег, но ей не было холодно. Она выросла в скандинавской стране и привыкла к гораздо более низким температурам. Тоска по дому усилилась.

– Я думаю, нам стоит покататься.

Дин побледнел:

– Ни за что на свете!

– Почему? Мы одеты подходяще. Я вижу знак проката коньков. – Она легонько подтолкнула его плечом. – Будет здорово.

– Да, если за тобой не наблюдают журналисты. Я не желаю, чтобы во всех СМИ появилась фотография, на которой я падаю на задницу посреди катка. Мне не хочется выглядеть идиотом.

– Ты будешь выглядеть как человек, которому я нравлюсь достаточно сильно, чтобы попробовать что-то новенькое. И рассуждения на тему «заплатил ли он ей» сменятся другими, например, «кто эта женщина?».

Он покачал головой:

– Учти, они выяснят о тебе все.

– Ты тоже так сделал. И что же ты обнаружил? Что я милая и простая девушка. Твои изыскания не повредили мне, не испортили жизнь. – Кристен улыбнулась. – Далеко не все на свете – вопрос жизни и смерти. Давай повеселимся. Фотографы, которые идут за нами, это увидят. Они поищут информацию обо мне, не найдут ничего особенного и отступятся.

– Ты оптимистка.

Она повернулась к Дину и внимательно посмотрела на него:

– Знаешь, тебя легко можно назвать пессимистом, но я так не считаю. Ты вынес много горя и стал осторожным.

– Достаточно осторожным, чтобы не сломать лодыжку.

– Вот видишь! Об этом я и твержу. Избегая чего-либо, ты стараешься держаться подальше от болезненных тем. Но не беспокойся. Я больше не буду расспрашивать тебя о Нине. И о твоем детстве. Но я хочу покататься на коньках. Я случайно попала в незнакомую страну, задержалась здесь и очень скучаю по дому.

Если бы Кристен стала возражать или доказывать собственную точку зрения, Дин легко ее переспорил бы. Но он не настолько груб, чтобы отказать девушке в возможности развеять тоску.

– Я пойду и посмотрю расписание и цены в прокате.

Она просияла:

– Правда?

– Да. Однако за руки мы держаться не будем.

– Вообще-то предполагается, что у нас свидание.

– Я не хочу выглядеть слабым на льду.

Оказалось, они попадают на следующий сеанс катания. Дин подозвал ее. Они взяли коньки и через двадцать минут стояли на льду.

После пары минут осторожного покачивания на нетвердых ногах Дин, поработав над равновесием, наконец нашел баланс. Он не забывал, что репортеры фотографируют их. Проехав первые несколько футов, он затормозил и рассмеялся:

– Хорошо. Правда весело.

Кристен покружила вокруг него:

– Я же тебе говорила.

– По сути, используются те же мышцы, что и на сноуборде.

Она удивленно взглянула на него:

– А ты катаешься на сноуборде?

– Раньше катался. Мне пришлось научиться многому, чтобы находиться в тех местах, где я мог встретить обеспеченных людей, готовых стать инвесторами «Сумински стафф».

Вспомнив, что их фотографируют, Кристен схватила его за руку и быстро поехала вперед.

– Вольемся в поток катающихся, и я тебя отпущу.

Дину безумно хотелось, чтобы она не выпускала его руку. Ее прикосновение было очень приятным, очень естественным. Казалось, это должно испугать его. Однако Дин, напротив, чувствовал, что может довериться Кристен и отправиться вместе с ней туда, где он никогда не был.

Они смешались с толпой, она отпустила его, но он снова взял ее за руку.

Девушка вопросительно посмотрела на него.

– У нас же свидание, – сказал Дин.

Кристен кивнула, улыбнулась и немного обогнала его.

– Хочешь сделать трюк?

– Тебе надоело кататься просто так?

– Вроде того. А еще я думаю, что в газете лучше будет смотреться фото, на котором я делаю что-то занимательное, а не глазею на других.