– Опусти руки, Алсу, платка на твоей голове нет, – спокойно произнес Касим, и я, как послушная кукла, подчинилась. Сплела пальцы на коленях и уставилась на них, глядя, как белеют суставы от силы сжатия. – У тебя волосы еще красивее, чем я себе представлял.

Каждое его слово словно попадало в нервное окончание и било его током, заставляя меня содрогаться. В голосе Касима не было ни тепла, ни мягкости. Но и жесткости с раздражением там тоже не было. Этот мужчина сбивал меня с толку, и теперь это чувство усилилось. У меня накопилась к нему масса вопросов, но пересохшее горло и застрявшие в нем слова вряд ли смогли бы вырваться наружу. Сейчас я чувствовала себя загнанным в клетку зверьком, который боится даже взгляд поднять на своего жениха.

– Пей чай, Алсу. Если не ошибаюсь, ты осталась без ужина. – У меня закружилась голова, Касим знал даже такую мелочь. Как будто контролировал каждый мой шаг.

– Откуда ты знаешь? – сиплым голосом поинтересовалась я.

Касим просто пожал плечами.

– Догадался.

– Правда? – спросила я, наконец взглянув на него.

– Нет, – коротко ответил он, но не стал пояснять свои слова. Удобнее раскинулся на сиденье, продолжая внимательно рассматривать меня.

Я потянулась к сумке, чтобы достать оттуда палантин, который обычно повязывала на шею, но теперь нуждалась в нем, чтобы скрыть волосы. Мне казалось, они горят под взглядом Касима. Как только ткань оказалась в моих руках, я тут же набросила ее на голову и смогла наконец хоть немного выдохнуть.

– Сними, – коротко и жестко произнес Касим, и я вздрогнула, глядя на него. Моя пугливость казалась удивительной даже для меня самой. Но когда тебе не хватает воздуха в маленьком пространстве купе, когда взгляд мужчины напротив придавливает, словно бетонная плита, страх проявляется неосознанно. Я стянула ткань с головы, но оставила ее на плечах. – Так вот как это работает?

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – тихо произнесла я.

– О том, почему ты слушаешься. Тебя приучили. Более сильный приказывает – ты исполняешь. Отец? Мать показалась мне ласковой по отношению к своим детям.

Я шумно сглотнула. Пожалуй, даже слишком шумно. Думаю, Касим услышал это даже сквозь шум колес.

– Почему ты боишься меня, Алсу? – он махнул рукой, давая мне свое позволение накинуть палантин на голову, чем я не преминула воспользоваться.

– Тебе показалось.

Он качнул головой и усмехнулся.

– Я понимаю, почему боятся остальные, но ты… не понимаю, правда. Я ведь ни разу тебя не обидел, был внимателен, ласков, насколько умею. Так что вызывает в тебе страх? – Я замялась, все еще не зная, до какого уровня откровенности мы можем дойти. – Давай, красавица, скажи мне правду. До следующей станции, где нас заберет машина, нам ехать еще почти час. Это время у нас есть на то, чтобы наконец научиться общаться друг с другом.

– Ты тоже обещаешь отвечать на мои вопросы? – я наконец осмелела достаточно, чтобы спросить, но еще недостаточно, чтобы говорить твердым голосом.

Касим кивнул.

– Честность за честность. Я первый задал вопрос.

– Потому что ты… пугаешь, – последнее слово вышло едва слышным, и Касим подался вперед, как будто хотел расслышать то, что я сказала.

– Повтори.

– Ты пугаешь. – Он слегка нахмурился, не переставая задумчиво смотреть на меня. Я потянулась за стаканом с чаем и сделала первый глоток. – Сладкий.

– К сожалению. Это единственное, что я решился купить здесь для тебя. Все сладости к чаю выглядели очень непрезентабельно. Когда сойдем с поезда, обещаю отвезти тебя на ужин.

– Поздно уже для ужина.

– Для девушки, которая последний раз ела… когда? В обед? Совсем не поздно. Я тоже проголодался.

Как только он произнес эти слова, по телу пробежала неконтролируемая дрожь. Не знаю, почему, но у меня было стойкое ощущение, что говорил он в этот момент совсем не о еде.

– Хорошо, – выдохнула я и сделала следующий глоток.

– Так почему я пугаю? Я ведь действительно ни разу не выказал неуважения и не перегнул палку.

– Не знаю. Наверное, потому что принял за меня решение о смене места работы.

– А вот и истинная причина всего. Страха, твоего побега, твоих дерзких взглядов. – У меня дерзкий взгляд? Вот уж никогда бы не подумала. Касим откинулся на панель за спиной. – Потому что ты не приняла мое решение, а мне, полагаю, стоило его объяснить. Что ж, я хочу, чтобы моя жена была здорова, много отдыхала, что невозможно в таком режиме, в котором ты сейчас работаешь. За ужинами я хочу видеть тебя, а не пустой стул. На вечерние встречи с влиятельными людьми я хочу ходить со своей женой, а не один. И, самое главное, я хочу видеть тебя улыбающейся, хотя твоя улыбка пока еще редкость для меня, но я надеюсь это исправить. – Он развел руки в стороны и улыбнулся более искренне. – Вот такой я эгоист. И если ты думаешь, что я пытаюсь душить тебя нашими отношениями, то ошибаешься. Но тебе придется смириться с тем, что я не привык объяснять свои поступки. Эта речь, пожалуй, самая длинная за последние несколько лет. Я привык делать, Алсу, а не разговаривать. И да, чтобы прояснить уже все до конца. Я – как ты наверняка догадываешься – хочу детей, и родить их должна здоровая женщина. И этой женщиной я выбрал тебя. Ты сколько угодно можешь говорить мне о равенстве и свободе выбора, о двадцать первом веке и диких традициях прошлого, но вернись мы сейчас на десять лет назад, я бы снова выбрал тебя. Знаешь, почему?

Я затаила дыхание. Ну должна же была быть причина, почему взрослый парень заручился с маленькой девочкой.

– Потому что этот выбор делал не я, – тише сказал Касим, снова подавшись вперед. Выглядело все так, словно он делился со мной страшной тайной. – Ты правильно услышала, этот выбор сделали не только за тебя, но и за меня. Но знаешь, если бы мне довелось выбирать самому и сейчас, я бы не изменил ситуацию.

– Почему?

Он прищурился и посмотрел на меня так внимательно, словно пытался прочитать мысли. В который раз.

– Потому что, полагаю, ты мне нравишься. – Мне хотелось рассмеяться ему в лицо. Он полагал, но, похоже, не был уверен. Видимо, на моем лице отобразилось сомнение, потому что Касим прояснил: – Я же говорил, что произносить высокопарные фразы – это совсем не мое. Я докажу свою привязанность другими способами.

– Как ты узнал о моем отъезде?

– О побеге? – он словно нарочно тыкал меня носом в эту провинность. – За тобой уже десять лет следит мой человек.

– Зачем? – прохрипела я севшим голосом.

– Я должен был быть уверен, что с тобой все будет хорошо.

– И что договоренности будут соблюдены.

– Это тоже, – подтвердил он.