Тивор обернул ленту вокруг наших рук и опустил их в миску.

— Одна ночь, одна кровь, одна жажда на двоих в венах наших, — продолжал вампир.

Меня подбросило в воздух. Перчатка лопнула, лопнула кожа запястья, и в миску полилась кровь. А руки жгло, словно железом. Какие слова произносила, не помню. Лишь общий смысл.

Предам князя — умру. Раню князя — умру. Подумаю о том, чтобы подумать — умру. Любая угроза жизни и благополучию князя с моей стороны, и стихия убьет меня. Без вариантов. Без лазеек. И, уже практически теряя сознание от боли:

— Пообещайте, что без моего согласия не станете снимать с меня маску.

— Обещаю, — прохрипел в ответ князь. — Подтверждаю.

— Подтверждаю, — хриплым лаем вырвалось из горла.

Новая вспышка боли, на вдох все утонуло в черноте, и стало нечем дышать. Через миг все закончилось. Кристоф поднялся на ноги и вытащил руки из миски, утягивая ленту. А на моих запястьях красуются две узкие черные полоски. Про эти татуировки говорил Черный?

Блеск.

Я поднялась на ноги. Удивительно, но меня лишь слегка пошатывало.

— Закончили? — в дверном проеме показалась голова Черного.

Когда он выйти успел? И зачем?

— Да, — кивнул Кристоф, убирая на место миску и прочую атрибутику. — Теперь можно и о деле.

Вот что-то у меня все желание разговаривать с ними пропало.

— Что ты знаешь о василисках, Лист? — обратился ко мне князь.

— То же, что и все, — пожала я плечами. — Сильные ментальные маги, имеют боевую форму, населяют преимущественно пустыни, — а теперь построим дурочку, точнее, дурочка: — Добывают какой-то жутко редкий и ценный камень и производят хороший шелк и мрамор. Ловкие, быстрые и очень ядовитые.

— Верно, а еще у них шикарные архивы, — кивнул князь.

По мере того, как он рассказывал, челюсть моя отвисала все больше. Это ж насколько надо быть больным, чтобы ради каких-то свитков создать проклятье? Якобы от проклятых богов[1]. Якобы охраняющее древний артефакт, призывающий источники воды ближе к поверхности. Слова вампира про снижение цен на Сердце пустыни обмануть не смогли бы никого. Нет. Кристофу нужны были архивы, а не какие-то, пусть и очень ценные, камешки.

— Как и ожидалось, василиски выкрали шкатулку. Теперь каждый, покинувший территорию Шхассада, умирает в течении сумана от жажды.

Ну да, вампиры и жажда — очевидное и невероятное.

— Но загвоздка в том, что у меня пока не получается составить формулу, чтобы снять проклятье.

Я застыла.

— А змеи не смогут без Малеи. Основные торговые пути идут через нас.

— То есть как? Наложить — ума хватило, а развернуть в обратном порядке — никак?

— Там хитрость одна была, — меланхолично пожал плечами Кристоф. — Для большей достоверности. Вот именно из-за нее ничего и не получается.

Ага, милая такая сказка для детей не старше семи лет.

— Простите, князь, но что-то мало верится в эту историю.

— Что конкретно не устраивает? — озадаченно нахмурился вампир.

— Отсутствие логики.

Князь хмыкнул и подпер голову кулаком.

— А как же послы? Если вы не снимете проклятие, они умрут?

— Да.

— И они об этом знают?

— Да.

— И все равно прибыли к вам?

По истине страдальческий вздох вырвался из груди князя.

— До этого момента все переговоры с Альяром и его послами мы вели через зеркало связи или с помощью вестников. Видимо, эти господа просто за державу уж очень радеют, — нехорошая, издевательская улыбка искривила губы вампира.

— Ага, считай провинились, — сморщилась я, — помрут не жалко.

— Не веришь ты в патриотизм, — еще шире улыбнулся мужчина.

— Не верю, — кивнула. — Но… все равно… слишком бредово.

Князь с подчеркнутым вниманием взглянул на меня.

— Прошу меня извинить, но, даже учитывая вашу тьму, наложить проклятие на целую расу… Посмертные и те срабатывают раз на миллион.

— А ты не глуп, — усмехнулся вампир, сверкнув глазами, полными тьмы.

Тьфу, и почему не получается из меня приличной идиотки? Хотя, может, не все потеряно?

— Так где подвох?

— Подвох, мальчик, в том, что я не накладывал проклятье на расу. Я наложил проклятье на метку границы.

— На что?

— Тьма. Откуда ты? — вполне натурально удивился Кристоф.

— Говорил ведь уже…

— Помню, из Патбурга, прямиком от северных троллей.

Вот только не надо так улыбаться, я и без того словно задницей на углях сижу.

— Метка ставится каждому, кто не является вампиром или малейцем, при пересечении границы. Своеобразная защита территорий, разработанная еще во время восьмисотлетней войны. К тому же так проще отслеживать новоприбывших. При выезде метка, соответственно, снимается.

— Но не с василисков? Вы закрыли проклятье на василисков?

Как? Как князь это сделал? Кровь чешуйчатых плохо отзывается на любую магию, кроме ментальной, из-за количества содержащегося в ней яда. Это я помню еще с первого года в Мастерате.

— Магия крови, плюс моя тьма, плюс некоторые научные изыскания.

Он улыбался, словно Кадиз, получивший очередную смерть. Хм, а у вампира ямочка на левой щеке. Глупо так. Не вяжется с образом.

— Я вплел проклятье в метку, но теперь не могу их расцепить. Шхассад вернул шкатулку, готов заплатить деньги, снизить цены на Сердце пустыни, допустить к архивам — все что угодно… А снять проклятие не выходит.

Еще раз про крутив в голове информацию, тяжело вздохнула. Нет, качественного идиота из меня не выйдет.

— Хочу еще десять тысяч аржанов к ежемесячной плате.

— Сначала скажи, что ты придумал, — вдруг ожил Тивор.

— Десять тысяч и дополнительный выходной в следующем сумане.

Черный расхохотался, князь фыркнул.

— Хорошо, — согласился Кристоф, что-то прикинув в уме.

— Не расцепляйте. Просто перенаправьте.

— Перенаправить? — князь нахмурился и начал перебирать в воздухе пальцами. Похоже, это у него бессознательное.

— Ну да, на вампиров, на малейцев — на них же метка все равно не действует — на кого угодно, кто не пересекает границу Малеи. Те же сирены, морская нежить, кракены.

Кристоф нахмурился сильнее, а потом вдруг подскочил на стуле и бросился к своим колбам и склянкам.

— Э… я так понимаю, вариант рабочий? — спросила, следя за лихорадочными движениями мужчины.