Она, видимо, сильно волновалась и часто с напряженным ожиданием взглядывала на дверь.

Доктор Мартенс в первый раз видел баронессу. На тонком овальном лице сверкали громадные черные глаза. Она откинула назад вуаль, так что ее густые роскошные волосы были на виду. С боков волосы придерживали маленькие черепаховые пряжки, вроде той, которую комиссар нашел в кучке сора в пустой квартире.

Пристально всматривался доктор Мартенс в черты баронессы, стараясь что-нибудь прочесть на ее лице. Но в нем не было ничего грубого, а тем более преступного. Оно было грустно и очень бледно. Горе выражали большие черные глаза, беспокойство и напряженность читались в ее позе и всей ее фигуре.

Прошло еще несколько минут. Вдруг раздалось мяуканье кошки.

Комиссар переглянулся с Губером. Это был сигнал агента, сторожившего на улице.

Дверь отворилась, и в харчевню вошел стройный белокурый мужчина с усталым, мятым лицом и светлыми усами, беспорядочно нависавшими на рот. Он производил впечатление человека сильно уставшего, но держался прямо, с какой-то странной выправкой.

Он подошел к сидевшей в нише женщине и поздоровался с ней. В его поклоне не было ни наглости, ни неуклюжести человека, не знакомого со светскими манерами. Совсем наоборот: его поклон был безукоризнен, и это не укрылось от зоркого взгляда доктора Мартенса.

Баронесса молча кивнула, предоставляя незнакомцу начать разговор. Тот бросил испытующий взор на соседний столик и, убедившись, что сидевшие за ним оживленно беседуют, вполголоса спросил:

— Принесла?

Новый кивок был ему ответом.

— Сколько?

— Столько, сколько ты требовал.

— Давай сюда.

— Имей терпение. Мне нужно поговорить с тобой. Должно же это когда-нибудь кончиться… Мне нужен покой… Выслушай меня. Сколько тебе нужно, чтобы…

Она понизила голос до шепота, так что комиссар, как ни напрягал слух, не мог уловить ни слова.

Зато ответ незнакомца прозвучал весьма отчетливо.

— Сколько нужно? Скажем, тридцать тысяч крон. Ты сама знаешь, что это цена невысокая. Я мог бы получить вдвое больше, если бы тот вечер не спутал мне все карты.

Баронесса содрогнулась.

— Не говори об этом,  — простонала она.

Она провела рукой по глубоко запавшим глазам и устремила неподвижный пристальный взор перед собой… Прошло несколько минут…

— Значит, решено, тридцать тысяч крон,  — заговорила она снова, справившись со своим волнением.

— Да, но имей в виду, что я не уступлю ни одного келлера.

— Разве ты не боишься, что я донесу на тебя? — после короткого молчания спросила она.

— Какие глупости! Ты прекрасно знаешь, что одного моего слова достаточно, чтобы разбить счастье всей твоей жизни. Себя ты способна еще, пожалуй, принести в жертву, но не семью!

— Я уплачу деньги,  — беззвучно прошептала она.

— Вот и великолепно! Сегодня я еду в Вену и как только получу деньги, привезу или пришлю через указанное тобой доверенное лицо то, что ты желаешь. А теперь давай мои четыре тысячи крон! Я не могу терять время даром.

Доктор Мартенс уже несколько минут не спускал глаз с мужчин, сидевших за соседним столиком и наблюдавших за интересовавшей его парой. При виде денег, которые баронесса быстро передала незнакомцу, они многозначительно переглянулись. Один из них, со шрамом от ножевого удара на щеке, поднялся с места и быстро зашагал к выходу.

Между тем незнакомец, обменявшись с баронессой еще несколькими фразами, в свою очередь встал, поднял воротник пальто, надвинул на самые глаза мягкую широкополую шляпу, бросил на ходу хозяину лиру за вино и закуску и, отвесив молодой женщине такой же изысканный поклон, как и при входе, торопливо вышел из харчевни.

Выйдя на улицу, он пошел к железному мосту, расположенному в северном направлении. Агент Крафт, стороживший у трактира, незаметно последовал за ним.

Минутой позже из-под ворот вынырнула темная мужская фигура и в свою очередь устремилась за незнакомцем.

Между тем баронесса, не имея надобности дольше оставаться в харчевне, вышла на улицу. За ней по пятам шли и парни, наблюдавшие весь вечер за ее совещанием с неизвестным.

— Дайте-ка мне ваш револьвер, как только мы будем на дворе,  — шепнул своему агенту доктор Мартенс.  — Он нам сегодня пригодится.

Они поспешно вышли из трактира и бросились бежать по направлению к мосту Риальто, но не успели они пробежать и двух-трех переулков, как до слуха их донесся отчаянный крик.

Они бросились на зов. Переулок за переулком, улица за улицей, добежали они наконец до узенького прохода, где, наклонившись над упавшей на землю женщиной и осыпая ее ударами, возились двое мужчин.

Доктор Мартенс и агент схватили негодяев за шиворот и оттащили их от несчастной, лежавшей, по-видимому, в глубоком обмороке.

Сверкнули ножи…

С проклятием бросился один из негодяев на доктора Мартенса, но хладнокровно направленный на него револьвер заставил его отшатнуться.

Он отскочил от комиссара и пустился бежать со всех ног.

Между тем второй хулиган тоже выхватил нож, стараясь ударить агента Губера. Ему удалось ранить своего преследователя в руку.

С легким криком выпустил тот парня, который, видя бегство своего приятеля, недолго думая, последовал его примеру.

Агент Губер хотел было броситься за ним, забыв про свою рану, но комиссар остановил его:

— Оставьте его, пусть улепетывает. У нас тут есть более важное дело.

Его перебил звук выстрела, раздавшийся со стороны железного моста. За первым выстрелом последовал второй…

Доктор Мартенс наклонился над баронессой, лежавшей на земле без признаков жизни.

Глаза ее оставались закрытыми, лицо было мертвенно-бледно, уголки рта болезненно сводило…

— Барышня, барышня,  — позвал ее комиссар.

Губы открылись, но не проронили ни звука.

— Знать бы, где тут найти доктора или по крайней мере аптеку. Мне не хочется звать на помощь… ее здесь легко узнают. Губер, посмотрите, пожалуйста, нет ли поблизости гостиницы или постоялого двора.

— Я вижу свет,  — крикнул агент, добежав до угла улицы,  — здесь есть гостиница для приезжих.

— Хорошо. Мы должны доставить туда баронессу. Можете вы мне помочь?

— Справимся как-нибудь.

Комиссар приподнял баронессу под руки, агент помогал ему, насколько позволяла раненая рука. Таким образом дошли они со своей ношей до дверей гостиницы, где хозяин встретил их далеко не дружелюбно.

Доктор Мартенс, владевший итальянским языком, объяснил ему, в чем дело.