— Мы нашли эту женщину в обмороке на улице,  — сказал он,  — позовите скорей доктора и отведите нам комнату.

С этими словами он протянул хозяину бумажку в десять лир.

Вид денег совершенно успокоил того. С подобострастным видом побежал он на первый этаж, отворил низенькую дверь и попросил посетителей войти.

— Я сейчас сбегаю за врачом. У меня тут есть приятель, доктор Сарто, которого я могу вам рекомендовать. Он сейчас находится в кофейной у моста Риальто. Через несколько минут он будет здесь.

С этими словами он вышел из комнаты, пахнувшей салом и рыбой и отличавшейся более чем сомнительной чистотой.

Доктор Мартенс положил баронессу, все еще остававшуюся без чувств, на диван. Девушка принесла свежей воды и нюхательного спирта и принялась растирать ладони и виски больной.

Между тем агент Губер обмыл свою рану холодной водой. Она, к счастью, оказалась не особенно глубокой. Губер изорвал на бинты носовой платок и с грехом пополам сделал себе перевязку.

— Ах, господин комиссар, чуть было не запамятовал. Я вырвал у парня из рук какую-то вещицу. Он, наверное, украл ее у барыни.

С этими словами он подал доктору Мартенсу небольшой медальон.

Комиссар открыл его и с криком удивления так и отпрянул назад…

В медальоне было два небольших портрета. Первый изображал капитана генерального штаба австрийской армии, второй — убитого на Грилльхоферштрассе…

Ценная и знаменательная находка!

Как близка должна была быть эта женщина убитому, если носила его карточку постоянно при себе. (Какое еще нужно было доказательство?) Как досталась ей эта фотография? И зачем понадобилось ей бежать так стремительно из Вены, вместо того чтобы поднять шум из-за убийства любимого человека?

Но она не должна знать, что тайна ее стала известна посторонним. Комиссар хотел застать ее врасплох, выступить перед ней с фактами и неопровержимыми доказательствами, под гнетом которых она должна будет склонить голову. Он запер медальон и опустил его в карман молодой женщины, еще не очнувшейся от своего обморока.

Между тем подоспел доктор. Это был старый, болтливый, как почти все итальянцы, человечек. После краткого осмотра он заявил, что положение больной не опасно и что налицо имеется лишь глубокий обморок, вызванный страхом или каким-либо нервным потрясением. «Через несколько минут,  — успокаивал он присутствующих,  — пациентка обязательно придет в себя».

И точно: щеки баронессы понемногу стали розоветь, она несколько раз вздохнула и медленно открыла глаза.

С испугом и удивлением взглянула она на стоявших около нее мужчин. Затем в широко открытых глазах ее отразился глубокий ужас.

Она сделала усилие приподняться…

— Где я,  — пролепетала она, хватаясь за голову,  — что вам всем от меня надо?

— Не бойтесь, барышня,  — успокоил ее доктор Мартенс,  — мы нашли вас в бесчувственном состоянии на улице и доставили сюда, чтобы вы могли оправиться.

Слова эти и особенно обращение «барышня», казалось, немного успокоили баронессу.

— Дайте пить,  — попросила она.

— Полезнее всего был бы стакан хорошего вина,  — заметил доктор.

Комиссар позвал хозяина и спросил, есть ли у него в погребе шампанское.

— Случайная бутылочка,  — услужливо заявил тот,  — недавно у нас свадьбу справляли, так осталась.

— Подайте ее сюда.

Вино подкрепило истощенные силы баронессы. Она встала, привела в порядок свой туалет, надела шарф.

— Мне пора домой. Меня уж и так, наверное, хватились. Долго я здесь пробыла?

— Четверть часа, не больше.

— Значит, еще не поздно?

— Девять часов,  — ответил доктор, посмотрев на часы.

— О, мне надо торопиться. Благодарю вас, за все благодарю, господа.

Она протянула доктору Мартенсу руку и пошла к дверям.

— Извините, барышня,  — остановил ее комиссар,  — я не могу пустить вас одну. Мы с товарищем проводим вас.

— Нет, благодарю вас! Я, право, теперь достаточно оправилась. Я живу тут поблизости. За мостом Риальто. Здесь всего несколько шагов, и я могу смело пройти их одна.

— Послушайте меня, барышня,  — вполголоса проговорил комиссар,  — я очень боюсь за вашу безопасность. Или вы забыли, что было полчаса назад?

— Кажется, на меня напали. Я помню, что двое каких-то людей набросились на меня. И только благодаря вашему вмешательству…

— Я не потому напомнил вам об этом происшествии,  — перебил ее доктор Мартенс,  — чтобы выслушать вашу благодарность, а потому, что негодяи могут повторить свое нападение. Разрешите мне проводить вас до безопасного места, я обещаю вам уйти, как только вы прикажете.

Баронесса в нерешительности оглянулась:

— Право, это… этого не нужно.

— Как угодно, я не хочу навязываться. Но я думаю, что вы ничего не можете иметь против того, чтобы мы с товарищем издали следили за вами.

— Пожалуйста,  — после легкого колебания наконец ответила баронесса,  — но если вы уж так любезны, то давайте отправимся сейчас же, я очень спешу.

Доктор Мартенс предложил баронессе руку и помог ей сойти по узким и ветхим ступеням лестницы.

На улице баронесса несколько раз вдохнула воздух и тяжело оперлась на руку своего спутника.

— Я еще не могу опомниться от страха и я еще не так сильна, как предполагала. Душевно вам благодарна, что вы так заботитесь обо мне. Я не знаю, как бы я без вас справилась.

Медленно двигались они к мосту Риальто. На улице не было ни души. Луна лила с небес яркий свет, на земле летали черные отчетливые силуэты домов.

Агент Губер внимательно оглядывался по сторонам, но нигде не было ничего подозрительного. Однако напуганный недавним нападением, он на всякий случай держал револьвер наготове.

Молча шла баронесса, видимо, погруженная в тяжелое раздумье. Что за человек ведет ее под руку, спрашивала она себя, пугливо поглядывая на своего спутника. Наверно, иностранец, судя по акценту, скорее всего, немец. Он держал себя так корректно и тактично, что взор молодой женщины с удивлением скользил по его скромному, почти убогому костюму.

— Вы, вероятно, проездом в Венеции? — решилась она наконец спросить.

— Да, по делам.

— Где вы живете обыкновенно?

— В Вене.

— В… Вене.

— Ну да. Вам знаком этот город?

— Да…  — после минутного колебания ответила она,  — я там была… в услужении… имела место…