В одиннадцать лет я не замечала других перемен, да и эти меня не расстраивали. Я приняла их как должное. Бабушка предлагала соль, но у нее в гостях я всегда отказывалась. Сама мысль о прекрасной приправе приравнивалась к плевку в лицо, так что я не притрагивалась к солонке. Да, и еще бабушка носила что-то типа пластыря над локтем. Я спрашивала, где она стукнулась, но Эвелин отвечала, что там лекарство для улучшения самочувствия. В то время я не знала, как нитроглицериновый пластырь влияет на самочувствие, но позже поняла.

Тем не менее жизнь в семье протекала как обычно. Никто не делал шума из отказа от соли и повязки на руке. Возможно, родители волновались, но не подавали вида, чтобы не расстраивать чудо-ребенка. Во всяком случае, не помню никаких признаков тревоги. Но перейдем к рассказу. Последний семейный выход в свет случился, когда в Филадельфию приехал мюзикл «Энни». Это событие захватило меня до предела. Мы задолго до представления купили билеты в театр на Каштановой улице. Пригласили Пенелопу, и мне даже позволили выбрать ресторан. Сначала я остановилась на «Мюррейс дели» – в детстве я обожала борщ – на что бабушка возразила: «Я сама сварю тебе борщ. Давай что-нибудь поинтереснее». Тогда я назвала «Бенихан».

– Там все такое соленое, – поморщилась бабушка. – Подумай еще.

Пришлось выбрать ее любимый ресторан.

– Тогда как насчет «Букбиндерс»? – спросила я, зная, что бабушка одобрит решение.

– Отличная мысль! – Она крепко обняла меня. – Ты такая умница!

Если вы не знаете, «Букбиндерс» – знаменитый рыбный ресторан в Филадельфии. Он работает с незапамятных времен. Его любят и бабушка с дедом, и родители. Старый ресторан предлагает блюда на любой вкус, даже без соли.

Второй причиной, помимо пристрастия бабушки, послужил их фирменный песочный торт с фруктами.

Перед театром все принарядились: бабушка, мама, Пенелопа и я надели платья; мужчины облачились в костюмы. Бабушка всегда говорила: «К походу в театр надо готовиться. В знак уважения к тем, кто работает на сцене». Она даже позвонила матери Пенелопы – убедиться, что подруга придет в платье. Позже, переехав в Нью-Йорк, на спектакли я всегда наряжалась. Меня жутко раздражает, что большинство людей идут в театр в повседневной одежде. Печально, что традиции уходят. Я часто оказывалась единственной женщиной в платье (по крайней мере, при жизни. Не знаю, как обстоят дела на небесах).

В «Букбиндерс» я заказала черепаховый суп, прославивший в свое время ресторан. Пен выбрала жареные креветки, и еще мы взяли пополам картофель фри (без соли, чтобы бабушка могла утащить пару ломтиков). Не помню, что заказывали взрослые, но уверена, что и они остались довольны.

В нашей семье все говорят одновременно. Я никогда не замечала, но в тот вечер Пенелопа обратила мое внимание на эту особенность. И действительно, в воздухе будто висело покрывало из слов, и каждый мог ухватиться за ниточку и вступить в беседу.

– Будто секретный язык, понятный только вам, – добавила подруга.

Да все же предельно ясно! Мама делится с бабушкой последними сплетнями, и отец иногда вставляет: «Ты не в своем уме, Эвелин. Морт Гайнсбург не изменяет Сильвии». Дед рассказывает отцу о последних матчах «Филлис», а дядя Моррис поправляет его: «О чем ты говоришь, Гарри? У „Филлис“ огромное преимущество над „Детройтом“, за них же играет Майк Шмидт». Дядя Моррис обсуждает с барменом винную карту, и мама спрашивает: «Моррис, это та водка, что ты приносил на прошлой неделе? Очень хорошая». Не говоря уже об остальных посетителях ресторана. Многие подходят поздороваться, как всегда случается при выходах в свет. Где бы мы ни сидели, у столика обязательно образовывается ручеек знакомых.

– Вон Кэрол и Ричард! – кричит бабушка, и Кэрол с Ричардом торопятся поприветствовать ее и поделиться свежими слухами.

– Что за субботний вечер без Эви и Гарри Файерштейнов, – улыбаются Руфь и Луи Голдманы.

– Билл Доренфилд, – возникает рядом с отцом начинающий делец по недвижимости. – Мы как раз недавно вспоминали ваш проект на Спрус-стрит.

И так случалось постоянно. Я не обращала внимания (хотя прекрасно все слышала), разговаривала с Пен и ела черепаховый суп, пока у нашего столика бурлил живой поток.

Иногда меня тоже замечали.

– Красавица растет, вся в мать, – говорила Руфь Голдман, но я только смущенно улыбалась подруге.

– Я позвоню вам в понедельник, обсудим предложение, – навязывался делец, пытаясь добиться от отца выгодной сделки.

– Пообедаем на следующей неделе, – кивала бабушке Кэрол.

Так жила моя семья.

После ужина мы отправились смотреть «Энни». Вы знаете этот мюзикл? На всякий случай напомню сюжет. Спектакль поставлен по мультфильму о сиротке Энни. Она жила в приюте, и неожиданно ей посчастливилось получить приглашение на Рождество к богачу по имени Дэдди Ворбакс (остается только догадываться, почему одинокий толстосум хочет провести праздник с маленькой девочкой, но мы свято верили сценаристам, так что не будем отвлекаться). В результате Дэдди решает удочерить девочку, но Энни верит, что ее ищут настоящие родители. Затем в дело вмешивается мисс Ханниган (директор приюта) – она завидует Энни, так что подговаривает брата выдать себя за родителей сиротки. Как и положено, в конце обман раскрывается, Ворбакс удочеряет Энни и все счастливы.

Когда мюзикл вышел на Бродвее, мои сверстницы помешались на нем. Все считали, что станут следующими исполнительницами роли Энни. Дана Стэнбури и Керри Коллинз записались на уроки пения, и на конкурсе талантов без перерыва звучала песенка из мюзикла под названием «Завтра».

Я знала, что лишена голоса (в отличие от Даны, Керри и Оливии). Бабушка часто просила меня спеть, но я отказывалась. Однажды, когда вокруг никого не было, я спела песенку Энни Пенелопе.

– Тебе медведь на ухо наступил, – отрезала подруга, и мы расхохотались.

Пен всегда умела спустить меня с небес на землю.

Тем не менее я обожала этот спектакль. Мне нравилась история о маленькой сироте, которая получила все, о чем только можно мечтать. В детстве я не понимала аналогии, но сейчас прекрасно вижу: я и есть Энни.

Мы расселись в боковой ложе и смотрели представление. Бабушка прихватила с собой орехи кешью (естественно, без соли), на случай если кто-то проголодается. Когда Энни пришлось покинуть дом Дэдди Ворбакса и отправиться с мисс Ханниган, мы с бабушкой плакали.

Отличный мюзикл. Кстати, из любопытства – тут идут спектакли? Я бы с удовольствием пересмотрела «Энни». Столько лет прошло.

После театра мы проводили Пен и отправились домой. Расположились в патио с моим любимым шоколадно-мятным мороженым из «Баскин Роббинс». Стоял теплый вечер. Потрескивали цикады, светляки мельтешили в воздухе; я сидела между бабушкой и дедушкой и слушала, как взрослые перемывают косточки Руфи и Луи Голдманам, Ричарду и Кэрол и интересуются друг у друга, что за скользкий тип пытался подлизаться к отцу. Через какое-то время мне сказали, что пора спать; я почистила зубы и ушла в свою розовую комнату, где ожидали кровать с розовым балдахином, привезенные из разных стран куклы и плюшевый Снупи, мой верный ночной товарищ.