– Может, не надо? – заныла я, чувствуя, что благотворного влияния папулиного лечебного десерта на предметный разговор о работе может и не хватить.

Однако Зяма был непреклонен, и пришлось подчиниться.

Общая работа у нас с братцем появилась совсем недавно, и не в последнюю очередь – моими собственными стараниями. Богатый корпоративный клиент – теплокоммуникационная компания «Ярило» – заказал нашему рекламному агентству организовать новогоднюю вечеринку в нетрадиционном для этого праздника знойном южноамериканском стиле. Наверное, высокопоставленные яриловские дамы насмотрелись бразильских сериалов, вот и потянуло их на экзотику. А может, ярильцам захотелось оправдать свое солнечное название и жаркий профиль работы. Так или иначе, но хотели они странного. Бронич, не зная, как угодить важному клиенту, схватился сначала за голову, а потом за бумажник и пообещал приличную премию тому, кто сумеет предложить заказчику подходящий сценарий.

Каюсь, я сжульничала, призвала на помощь мамулю, и наша маститая писательница за одну ночь сбацала совершенно потрясающий сценарий – полуфабрикатную смесь из бразильских и мексиканских сериалов, романов Майн Рида, бессмертного произведения Маргарет Митчелл «Унесенные ветром», «Хижины дяди Тома», голливудских фильмов про Зорро с Бандерасом в главной роли, научно-популярного кино «Тайны ацтеков и майя» и зажигательных гитарных переборов в исполнении Дедюли. Бронич, ознакомившись с этим шедевром, назвал его – цитирую – «бредом сивого мустанга», но корпоративный заказчик пришел в неописуемый восторг и всеми руками своего большого и дружного коллектива проголосовал за скорейшую реализацию гениального сценария.

Бронич приободрился и раскошелился на премию, которую мы с мамулей сначала честно поделили, а потом снова сложили вместе, чтобы купить папуле на день рождения роскошный набор для специй из двадцати четырех предметов, сверкающих какой-то особой сталью. Он был очень доволен и сразу же приготовил плов по рецепту собственного сочинения – как раз с двадцатью четырьмя специями. Блюдо оказалось неожиданно вкусным, и все было хорошо, пока мы в «МБС» не приступили к воплощению общего бреда мамули и ее сивого мустанга-пегаса в жизнь.

Тут на каждом шагу начались сложности, и, поскольку всю работу по праву автора курировала я, решать организационные проблемы приходилось тоже мне. Я и решала, как умела – активно используя полезные родственные связи. Например, декорировать актовый зал «Ярилы» для оригинальной вечеринки я пригласила молодого талантливого дизайнера по интерьеру Казимира Кузнецова, то есть своего собственного любимого братца. Зяма согласился оказать помощь отнюдь не бескорыстно, в смете я вывела дизайнерскую работу отдельной строкой и выбила из Бронича соответствующее финансирование. Таким образом, наши с Зямой братско-сестринские отношения приобрели новую окраску. Теперь я выступала как работодатель, а Зяма – как наемный работник. Наконец-то незначительная разница в возрасте, составлявшая вечное преимущество Зямы надо мной, стала абсолютно нечувствительной!

Мысль об этом подтолкнула меня к тому, чтобы в «предметном разговоре о работе» взять начальственный тон, но едва я важно вопросила:

– Ну, уважаемый Казимир Борисович, как продвигается ваша работа? – как простенький деревянный стул, на который я без приглашения уселась, войдя в Зямину светлицу, сам собой сложился и уронил меня на пол.

Уважаемый Казимир Борисович злорадно захохотал и нравоучительно сказал, что некоторым темным личностям следует с большим уважением относиться к искусству. Мол, нечего было присаживаться на мольберт художника!

– Я не знала, что это мольберт! – оправдываясь, сердито сказала я.

– То есть? – удивился Зяма. – По-моему, количество предметов, с которыми можно перепутать самый обыкновенный мольберт, крайне ограничено!

– Тьфу ты! – Я поднялась с экстравагантного и очень неуютного веревочного коврика с вплетенными в суровую ткань деревянными шипами и бусинами и объяснила:

– Именно потому, что этот мольберт выглядел как мольберт, я подумала, что это стул!

Зяма, забавляясь моей логикой, молча выгнул дугами красивые брови.

– У тебя же все не как у людей! Пуфик похож на напольную лампу, лампа – на аквариум, кресло – на термитник! В комнате не мебель, а сплошь артефакты! – Я перевела дух и несколько более спокойно спросила: – Можно, я сяду на твое ложе?

– А его ты наверняка опознаешь?

– Думаю, за исключением пола, это должна быть самая большая горизонтальная поверхность в комнате, ты же у нас не карлик! – Я слегка польстила братцу, чтобы он перестал меня третировать.

– Присаживайся! – Зяма поправил покрывало из разноцветных меховых лоскутов.

Судя по всему, ради создания этого пледа пожертвовали своими жизнями не менее шести сотен хомячков, посмертно омытых стойкими анилиновыми красителями.

Я присела на краешек этой братской могилы мелких декоративных грызунов и куда более кротко, чем минуту назад, поинтересовалась:

– Так что с твоей работой, Зяма?

– Хочу посоветоваться по поводу афиши, – сказал братец, взлохматив прическу пятерней. – Клиент желает, чтобы на ней была изображена красивая девушка в бальном наряде с этническими элементами, рождественская ель в праздничном убранстве и еще имелись легкий намек на стиль милитари и скрытая игривость.

– Это как? – озадачилась я.

– Я бы предложил вот такую раскладочку! – Зяма поднял с пола обрушенный мной мольберт и развернул его лицом, чтобы я могла видеть цветной эскиз. – Как тебе?

– Обалдеть! – совершенно искренне сказала я.

– Тебе так сильно нравится – или совсем наоборот? – слегка заволновался автор.

– Я еще не поняла, – честно призналась я. – Но уже обалдела! Слушай, Зямка, эта мулатка в парчовом платье с кринолином и с полосатым пончо на напудренных плечах смотрится просто отпадно! Кто тебе позировал?

– Из головы нарисовал.

– Да-а-а… С головой тебе надо что-то делать! – заявила я. – Фантазия бурная, как кипящий суп! Я не поняла, зачем ты нарисовал на заднем плане, под елочкой, шесть ног в одинаковых ботфортах со шпорами? Это у тебя кто там, три бойцовых кота в сапогах?

– Это у меня легкий намек на стиль милитари! – немного обиженно пояснил Зяма.

– То есть по идее за елочкой прячется гусарский полк, да?

– Возможно. – Зяма с легким сомнением посмотрел на свой эскиз.

– Ладно, пусть. Но зачем в таком случае ты накрыл еловыми лапами и кудрявой головой мексиканской принцессы добрую половину заголовка? – спросила я, с трудом разгадывая получившийся в результате ребус. – Что тут написано?

От заголовка в пару строк остались только огрызки слов: «Весел…олком укра… елку!

– Разве не понятно? Тут написано: «Весело и с толком украшаем елку!» – объяснил Зяма. – Попрошу без критики, фраза согласована с клиентом, это анонс, на празднике предполагается еще конкурс на лучшую елочную игрушку. А что?