Веда молча наблюдала за моими терзаниями. В один прыжок Матильда оказалась на кровати. Усевшись рядом, она принялась лизать мне щёки.

– Уйди, гад! – я вскочила с кровати, обтирая с лица собачьи слюни. – Не смей так больше делать! Понял?

Мотя обиженно тявкнула. Не долго думая, Веда наотмашь стряхнула Тео-пуделиху на пол. Матильда приземлилась с глухим ударом и, жалобно заскулив, отползла к изголовью кровати.

– Веда! – я тут же бросилась к собаке. – Что ты делаешь? Она же могла удариться!

– Ты неисправима, – покачала головой подруга. – Сама же только что видела, что это – не собака.

– И что с того? Разве можно обижать маленьких?

Я осторожно погладила пушистую шёрстку. Противоречивые чувства терзали сердце. С одной стороны, Мотя – не собака, а симпатичный мужик. С другой – основную часть своей жизни он проводит в теле не менее симпатичной пуделихи. К собаке я успела привязаться…

– Мне нужно время, чтобы свыкнуться с потерей любимицы, – заявила я, подхватив собаку под мышку. – Поживет пока со мной, а там видно будет.

Подруга перевела задумчивый взгляд с меня на пуделя.

– Она будет превращаться в Тео? – спохватилась я.

– К сожалению, да, – отозвалась она. – Заклинание сбилось. Теперь он будет становиться человеком ежедневно в течение пятнадцати минут.

– А отменить? – с надеждой предложила я.

– Не могу, – призналась Веда. – Слишком сильная магия. Я только распечатать успела и временной барьер поставить, а потом кое-кто заклинание сбил!

– Ясно, – я бросила взгляд на собаку, плюшевой игрушкой замершую в моих руках. – Надеюсь, Теобальд, ты не был маньяком-убийцей. Это не самая подходящая компания для одинокой девушки.

Матильда нежно тявкнула.

– Будь осторожна, – попросила подруга, поднимаясь, чтобы меня провести. – Звони и приходи в любое время, если возникнут сложности с этим, – она кивнула на Матильду.

– Обязательно, – бодро улыбнулась я, поднимая с пола всё ещё влажный после ливня рюкзак. – Да кстати! – вдруг вспомнила я, неловко расстёгивая молнию. – Я же печенье к чаю принесла!

Я достала бесформенный, промокший бумажный пакет в котором лежало лакомство. Точнее то, что от него осталось. Веда брезгливо поморщилась, принимая подарочек двумя пальцами.

– Бери-бери, оно вкусное! – хихикнула я. – А то у тебя в доме кроме отравы и чайку попить не с чем!

– Благодарю, – Веда бросила пакет на стол и, чмокнув меня на прощание, открыла дверь.

– Пошли, монстр! – я опустила Матильду-Теобальда на пол. – Нам ещё до дома идти чёрт знает сколько.

Повторять дважды не пришлось: собака пулей выскочила за дверь.

Бугристые тучи плыли по закатному небу, словно баржи. Я и подумать не могла, что уже так поздно. За ритуалами-разговорами незаметно пролетело воскресенье, а значит завтра на работу. Костюм зайки-поварихи с прошлой недели пылился в шкафу.

Работа промоутера летом неплохо выручала – одинокой студентке не повредит лишняя копейка. Раздавать листовки, переодевшись в фирменную одежду магазина, больше походило на развлечение, чем на подработку. Только не в тот раз, когда меня нарядили Крокодилом Геной и заставили ходить по торговому центру с сексапильным полуголым Чебурашкой. «Мы строили-строили и наконец построили! Приходите в новый центр автозапчастей "У Гены"! Скидки в честь открытия!» – в голову навечно въелся дурацкий слоган, который приходилось скандировать, размахивая руками. Боги маркетинга, блин!

Живот предательски заурчал: сегодняшний мой рацион оставлял желать лучшего. Если так продолжать, то к концу лета от меня останутся кожа да кости, а мне мои формы очень даже нравятся.

Я бодро шагала по мощёной дорожке, направляясь к более-менее приличному магазину по пути, старательно отгоняя мысли о своем будущем под одной крышей с заколдованным Тео. Собака не отставала. В уме я уже прикидывала, что куплю на ужин. Ржаная булочка, мягкий сыр, сосиски, булочка с маком – две, томатный сок, грейпфрут и дыню, а ещё мармелад и большую пачку чипсов – это для вечернего просмотра фильма. Сметана, творожок и глазированный сырочек. И пиццу. Большую...

Сколько раз я зарекалась не ходить в магазин на пустой желудок! Эх... Тележка, в которую я сложила всё, чего требовала чревоугодная душа, выглядела так, будто я закупаюсь на месяц. Для семьи из восьмерых человек. Уставшая кассирша с ярко-красными губами окинула меня равнодушным взглядом и начала «пикать» мои покупки.

Предвкушая королевское пиршество, я полезла в рюкзак за кошельком. Расстёгнутая молния заставила сердце забиться чаще – не может быть! Судорожно высыпав содержимое рюкзака прямо на ленту с товарами, я стала рыться в нехитрых пожитках, но факт был очевиден: кошелёк пропал. Закусив губу, я с ужасом наблюдала, как уменьшается количество покупок по эту сторону ленты, и соображала, что мне делать.

На банковской карте средств было предостаточно, но снять их я смогу только утром, а кушать хочется сейчас. Дома есть наличные, но пока я буду бегать, магазин закроется. Что же делать? Что же делать?

– Сто пятнадцать девяносто, – продавщица закончила пробивать продукты и теперь воззрилась на меня холодным пустым взглядом густо подведенных глаз, вокруг которых раскинулась густая сеточка заметных морщинок.

Я заискивающе улыбнулась, стараясь произвести на женщину благоприятное впечатление.

– Карта или наличные? – басисто уточнила она, отвечая мне уничижительным взглядом.

Да уж, кажется, дела мои плохи.

– Видите ли, тут такая ситуация нелепая... У меня, кажется, украли кошелёк, – я с надеждой взглянула на продавщицу. – Но я живу недалеко... Можно я быстренько принесу деньги, а мой пакетик пока тут полежит?

Какое-то время кассирша пристально меня разглядывала. Я продолжала улыбаться, надеясь сыскать отзывчивость и понимание. Ведь каждый может оказаться в такой ситуации, верно?

– Па-а-аша! – зычно гаркнула она, не разрывая зрительный контакт со мной. – Ходь сюда! Тут оферюга платить отказывается!

Все немногочисленные посетители вмиг обернулись в нашу сторону.

– Что вы себе позволяете? – возмутилась я, краснея от стыда. – Я же вам всё объяснила! Можно было просто сказать "нет"!

Мои попытки достучаться до совести прожжённой торговки не увенчались успехом. Та щурилась, поджав губы, распространяя вокруг себя флюиды ненависти ко всему живому.

– В эту кассу не занимать! – предупредила она, сверля меня глазами.

В этот момент к нам подошёл тот самый Паша. Он оказался выше меня раза в полтора, и неприлично широк в плечах. Судя по раздраженному выражению лица, Паша был настроен нести в мир разрушение и хаос, а не восстанавливать справедливость. Конец рабочего дня, кому ж охота возиться с нарушителями, пусть даже я таковой не являюсь.