Я была уже у самой цели, когда передо мной внезапно выросла тень. Тень трансформировалась в светловолосого мужчину. Я решила, что нет в этом случае лучшей тактики, чем банальный побег, но не успела этой тактикой воспользоваться: меня поймали за костюм и дернули. Удержать равновесие в таком положении нереально, так что я упала в руки Хальду, как спелое яблочко.

В этот раз он был осторожнее, много осторожнее, и сразу зафиксировал меня так, что я могла разве что бесполезно дрыгать ногами.

— Я бы обращался с тобой нежнее, — прошептал он, скользя губами по моему виску. — Но ты слишком драчлива.

— Пустите! — пискнула я, мечтая, чтобы кто-то, хоть кто-то вышел в коридор к кулерам. Увы, кулеры стоят как раз в дальней части коридора. Даже если кто-то захочет пить и выйдет, пока он дойдет, Хальд сто раз успеет сделать вид, что ничего особенного не происходит.

Может, заорать?

Хальд предугадал это и зажал мой рот ладонью.

— Т-с-с, девочка. Что же ты такая нервная? Спокойнее. Никто тебе ничего не сделает… я же не зверь. — Противореча своим словам, он слегка куснул меня за щеку и, когда я вздрогнула, произнес: — Чистенькая такая, волосы еще влажные после мытья. Отмываешься от мусорного запашка? Если бы не напала на меня, не было бы никакой мусорки, Кайетана.

Я дернулась, и он еще сильнее прижал меня к себе.

— Так не хочется тебя отпускать… но я отпущу. Дам тебе время, ведь его у нас с тобой много. Годы, да, Кайетана?

Хальд отпустил меня так резко, что я чуть не упала; он поддержал меня и, когда я бросилась к спальне, засмеялся. Из спальни выходила арестантка: я не успела притормозить, а она не успела среагировать, так что мы столкнулись, влетели в спальню, сбили маленький уборочный датчик и наделали много шума.

— Да вы задрали уже шуметь! — рявкнул кто-то.

— Это рыжая, — немедленно сдала меня арестантка. — Она толкнула меня.

— Нечаянно, — вставила я. — Извини.

— Слышь, рыжая, заяц ты недоделанный, я тебе лично ушки поотрываю за такие выходки. Ну-ка извинись, — потребовала другая арестантка, обладательница хриплого голоса.

— Я уже извинилась. Это вышло случайно.

— Мне кажется, девочки, или эта дрянь не раскаивается?

Заскрипели койки, послышался шорох. Я пошла к выходу, но «пострадавшая» арестантка уже загородила его своим крупным телом. Женщины стали подбираться ко мне, нехорошо посмеиваясь.

— Это вышло случайно, — повторила я и, но второй раз извиняться не стала.

— Это тоже случайно, — ехидно ответили мне и попытались засадить в глаз.

Скорость реакции спасла меня от фингала, но не могла спасти меня от следующих ударов разозлившихся арестанток, которых Марла настроила против меня. Отходить было некуда, враги — вражини — повсюду. Они лезли ко мне со всех сторон, дергали за одежду, волосы, пинали в колени, чтобы повалить, и старались сделать это по возможности тихо, чтобы не прибежала охрана.

Я сильная, спасибо лирианским генам, но только эо может дать способность разбрасывать нападающих во все стороны, тем более когда нападающих так много. Когда я упала, арестантка с хриплым голосом велела остановиться.

— Хватит! Оставьте Зайца, а то будет видно, что мы ее разукрасили.

Арестантки стали расходиться.

Поднявшись, я шмыгнула носом, добрела до своей койки и, не раздеваясь, рухнула в нее. Тело саднило от щипков и ударов, на виске и щеке ожогами горели места, где побывали сегодня губы Хальда.

В сотый раз за последние два дня я поменяла решение.

Извини, Найте Малейв.

Арестанты

демонстративно не разговаривали со мной, но когда утром я появилась на замере эо с подбородком, украшенным фиолетовым, неправильной формы синяком, они так и разразились шуточками, а Птичка Токи, главная болтунья поселения, задохнулась от восторга: такая тема посудачить появилась!

— 3-5-н, это что? — строго спросила женщина-лирианка, проверяющая уровень эо.

— Синяк, — безмятежно ответила я.

Лирианка нахмурилась, насупилась, словно я ее чем-то оскорбила, и с крайне недовольным видом сделала нужную отметку в служебном планшете. Я вышла из помещения и пошла по коридору, держа курс на столовую; острый слух улавливал обрывки разговоров: «Рыжую помяли», «Так ей и надо, продавушке», «У нас тут не забалуешь».

Я поморщилась: иногда чрезмерно развитые органы чувств только мешают. Впервые за свою жизнь я пожалела, что являюсь человеком старшей расы — младшие так же все видят, слышат, чувствуют, но не замечают ничего лишнего, и в этом им спокойнее живется. И что значит «продавушка»?

Выбрав крайний стол, выделенный для отщепенцев и презираемых, я спешно съела завтрак и поспешила к гаражу, где меня ждало единственное дружественное лицо.

Дружественное лицо при моем появлении присвистнуло:

— Т-а-ана, девочка моя, что случилось? Я думала, ты из тех, кто раздает синяки, а не получает.

— Если бы, — вяло проговорила я, осторожно двигая плечами.

Утром, в душевой, я изучила свое тело. Без циркулирующей энергии эо оно не спешило сводить с кожи неприятные следы вчерашнего боя (избиения, если выразиться точнее). На руках, ногах и ребрах следов осталось больше всего и, хотя побили меня не сильно, скорее трепали в предупреждение, все равно везде болело, и двигалась я неуклюже.

— Меня тоже били, — поделилась О-Тайла. — Не сильно, так, показать, что «стая» не принимает, но все равно было обидно. Теперь уже не трогают, разве что толкнут иногда или плюнут под ноги.

— …Или в кусты утащат, чтобы изнасиловать, — добавила я.

— Это было всего два раза.

— Но было.

Апранка вздохнула:

— И еще будет, скорее всего, ведь мне долго придется вариться в этом аду. Да и тебе тоже.

«Надеюсь, нет», — подумала я и заняла свое место в каре.

С начала работы я приглядывалась к Найте. Руки у него уже не дрожали, двигался он уверенно и работал быстро. Пока я заполняла один мешок для определенной секции отходов, он успевал рассортировать три. В общем, объект моего преступного замысла не выглядел уставшим или раздраженным.

Что же сделать? Арестанты относятся к нему так же, как он к ним — держат дистанцию, но стараются быть вежливыми, хотя при этом и отслеживают каждое его действие. Может, они и хотят поболтать с ним по-простому, но побаиваются — звезда же! Мало ли, какие насчет него указания даны…

Перед самым обедом я выгадала время и подошла к секции перерабатываемого мусора сразу после Найте; чем ближе я к нему подходила, тем сильнее волновалась. Мне нужна вспышка его злости, драка или любой другой инцидент с агрессией. Натравить на него арестантов? Не выход — охрана, а особенно тот лысый, не сводят с него глаз. Он, как и я, здесь особо охраняем. Надо действовать самой. Толкну его, а потом ссору затею. Пожалуй, это сгодится, да и синяки, полученные вчера, сыграют мне на руку.