Он спрыгнул на землю и вытащил из седельной сумки две складные лопаты. Одну швырнул Гетину и направился к горе.

– Эй, а как же я? Я тоже могу копать!

Олли пожал плечами, но даже не взглянул на меня.

– Можешь взять мою, – предложил Гетин.

– Нет, спасибо, – ответила я и дотронулась до губы. Кровь уже перестала идти, но было по-прежнему больно.

Самсон навострил уши, прислушиваясь.

Я тоже прислушалась.

Пение птиц, блеяние овец и звук мотора?

Вокруг ничего не было видно, и мне пришла в голову мысль, что любой человек в белом костюме будет невидим на фоне снега. Например, в комбинезоне для покрасочных работ, которые мы продаём в нашем магазине. Они могли быть совсем рядом. На расстоянии всего пятидесяти метров, а мы бы ничего не заметили. Мы бы их даже не увидели и не услышали, а чёрная шерсть Самсона была прекрасной мишенью.

В кармане зазвонил телефон. Я смотрела, как Самсон вертит ушами, а потом он затряс головой и повернулся в сторону долины. Он был чем-то встревожен.

Мальчишки начали копать. Я наклонилась вперёд и соскользнула на землю. Снег был на удивление плотным, поэтому я не провалилась в сугроб, и теперь Самсон показался мне довольно маленьким. Я похлопала его по шее, и он тут же мотнул головой и схватился за рукав моей куртки.

– Нет, – твёрдо приказала я, и, к моему удивлению, он послушался.

Под телефоном я нашла пакетик лакричных конфет. Я достала конфету и положила её в рот. Самсон укоризненно посмотрел на меня.

– Хочешь? – спросила я.

Очевидно, он не собирался отвечать, поэтому я вытащила вторую конфету, положила её на ладонь и протянула ему.

Самсон аккуратно взял конфету, обхватив маленькую чёрную палочку губами, и принялся жевать.

Я проверила телефон. Сообщение от Зары, отправленное вчера:

В Лландовери (недалеко от тебя) водитель сбил пешехода и скрылся. Они считают, что в машине был Питер Ромеро. Береги себя.

Я принялась печатать: пальцы с трудом гнулись от холода.

Когда?

Вчера, – тут же пришёл ответ.

Я уставилась на экран.

Лландовери?

Мы как раз проезжали мимо, когда ехали сюда.

Наверное, именно об этом и сообщили тёте Ви сегодня утром.

Значит, он здесь. Он следил за мной с самого начала. Но откуда? С вершины горы? Или снизу, от фермы? Я пристально вглядывалась в метель. Ничего не было видно.

Олли выпрямился и посмотрел в том же направлении, что и Самсон.

– Вертолёт, – сказал он.

Мальчики принялись вглядываться в метель.

Собаки подняли головы и прислушались.

– Если мы ничего не видим, значит, и нас никто не увидит, – сказал Гетин.

На мгновение меня словно парализовало.

– Дай-ка мне лопату, – наконец сказала я, вырвала лопату у Олли и, скрипя зубами, вонзила её в снег, стараясь не отставать от Гетина. Вскоре мы добрались до двери сарая.

Через пару минут я опустила лопату. Олли пристально смотрел на меня, и я не могла понять выражения его лица. У меня ныла поясница, но я выпрямилась, потянулась и продолжила копать. Наверное, он был удивлён, что его лондонская кузина-принцесса копает снег.

– Держи, – сказал Гетин, подавая лопату Олли. – Мне надо отдохнуть.

Олли взял лопату и принялся копать. Я тоже ускорила темп, потому что не могла позволить ему меня опередить.

У меня болели руки и спина, и ноги в конце концов тоже начали замерзать, хотя внутри у меня всё кипело.

– Остановитесь! – крикнул Гетин. – Что вы делаете? Уже можно открыть дверь.

Он был совершенно прав, и мы с Олли отступили. Я не смотрела на Олли и была уверена, что и он не смотрел на меня. Никто из нас не желал сдаваться.

Мы распахнули двери. Внутри почти не было сена.

– Как же так? – воскликнул Олли. – Я думал, тут полно сена. Овцам без него не выжить, а снегопад будет продолжаться несколько дней.

– Нам придётся спуститься, взять лендровер и привезти сено сюда, – сказал Гетин.

– Или же провести овец вниз, – предложила я.

– Лендровер здесь не проедет. Снег слишком глубокий, – возразил Олли.

И тут у меня появилась идея.

Лошади покрывали расстояние удивительно быстро, держась при этом правой стороны тропы. На то имелась уважительная причина: слева от нас была бездонная пропасть. Снегопад и ветер усилились, и я почувствовала себя в безопасности. Я почти не видела Гетина и его пони.

Собаки тоже совершенно исчезли.

Вскоре я поняла, что то, что я вначале приняла за расщелину на вершине горы, на самом деле было дорогой. А вершина горы – всего лишь груда породы.

Самсон остановился посреди карьера, выпуская пар из ноздрей. Мальчики спрыгнули на землю.

Здесь было удивительно тихо. Казалось, эхо усиливало каждый звук. Карьер был в форме лошадиной подковы с узким входом и большим округлым центром. Справа от нас стояли четыре маленькие вагонетки, похожие на миниатюрные железнодорожные вагоны. Наверное, они ходили по рельсам, которые я видела вчера.

– Итак, миледи, каков ваш план? – спросил Олли, скрестив руки на груди.

Какой он всё-таки противный!

Я спустилась на землю и подошла к какой-то глыбе, прикрытой брезентом. Мальчики смотрели мне вслед. Гетин помог мне снять брезент: на землю тут же полетел снег, и пони поспешно ретировались к другой стороне карьера.

Под брезентом оказался бульдозер. Он был меньше, чем я ожидала, и выкрашен в серый цвет. Я знала, что даже пони наблюдают за мной, поэтому попыталась напустить на себя небрежный вид знатока. Вообще-то бульдозер совсем не походил на мотоциклы, с которыми я уже прежде имела дело, он был огромным и покрытым ржавчиной. Я заметила блестящие участки металла, над которыми поработал Олли, и оранжевые проржавевшие части. Я также заметила, где он смазал бульдозер маслом, а где – смазочным веществом. Я ощутила прилив волнения. Мне показалось, что бульдозер в рабочем состоянии. Он должен заработать. Ради меня и ради овец.

– Где прицеп? – спросила я.

– Ты сошла с ума! – ответил Олли.

– Отлично, я сошла с ума, но я всё равно хочу попробовать.

– Ничего не выйдет.

– Просто доверься мне, – сказала я, подражая маме.