– Потому что теперь многое изменилось. Великий князь хочет предать огню Новгород, а участвовать в этом я не хочу. Не хочу я, чтобы и вы радовались этому. Понятно, сыны?

Вратислав, младший из детей Андрея, молча слушал отца, а вот старший, Ярослав, тут же начал спорить.

– Да, но служить великому князю ведь наш долг. И ты, и дед служили, и все гордились службой. Ты хочешь сказать, батюшка, что междоусобиц тогда не было?

– Ярослав, ты зря радуешься. Великий князь обласкает, за почётное место посадит, землёй пожалует, а после на смерть отправит.

– Ну, тебя ведь не отправил!

– Я его друг, Ярослав, и ты не знаешь, сколько раз я на смерть отправлялся. Только Господь сохранил меня.

– Батюшка, а разве умереть за великого князя не есть высшее благо? Ты сам так всегда говорил!

– Говорил, Ярослав, только надеялся, что вас эта чаша минует. Не вышло.

Младший сын Вратислав ехал молча и делал свои выводы. Он не был крестником великого князя, зато давно уже слыл весьма неглупым отроком. Если великий князь позвал нас на службу, подумал Вратислав, значит, имеет на нас свои планы. Отец и брат думают не о том, о чём следует. Великому князю наши мечи ни к чему, вот и жалеть он нас едва ли станет. За годы и самые лучшие чувства гаснут. Отец, конечно, важен Ярославу Ярославичу, но не настолько, чтобы тот берег его. Бросит в самое пекло даже не на поле ратном.

Князь городецкий Андрей Александрович много времени людям Тониглиевича на освоение полученных за предстоящую службу земель не дал. Уже в начале осени отправил он к атаману своего гонца и велел прибыть к нему с тремя десятками воинов. Только встречу князь назначил вовсе не в княжеских палатах, а в чистом поле.

Атаман привёл своих людей. Все на конях и с оружием. Правда, молодцы вели себя достаточно своевольно и паясничали, отвешивая шутки и в сторону атамана, и в сторону князька, к которому на службу подались. Некоторые явно подумывали заняться старым промыслом вместо того, чтобы мирно жить на дарованной князем земле.

Велико было всеобщее удивление, когда князь приехал к ним один, да ещё и узнали они его не сразу. Князь был одет словно сын зажиточного крестьянина, благо таких в округе Городца при его правлении стало множество.

– Тониглиевич, – обратился князь Андрей к атаману, – послушай, у меня для людей твоих есть дело мокрое. Выполнив его, вы и добычу поимеете, и себя проявите, и награжу вас по-княжески, только тайно.

Тати Тониглиевича начали держать совет. Они обсуждали, что лучше – взять князя в полон и потребовать за него выкуп или всё же выполнить его указ. Один из татей, некий Иван, в лицо спросил князя:

– Это, князёк, а скажи, тебе не боязно одному да без охраны разъезжать? А вот возьмём сейчас тебя в полон и попросим выкуп с дяди.

– Ну, выкуп он вам за меня, может, и соберёт, хотя я бы в этом ручаться не стал, а вот после я вас найду и всех четвертую.

Тати рассмеялись.

– А ты смешной, князёк, – сказал Иван, – говори, что за службу мы должны будем исполнить?

– Ко мне сюда новгородские бояре едут. Хотят на княжение новгородское позвать. Вот я хочу, чтобы они сюда не доехали, а вы их под видом простых разбойников всех порешили, но дали одному сбежать, только одёжу его богатую отберите. Пусть полуголый спасается. Да намекните ему, что едва ли в нём, полуголом, посланника Господина Великого Новгорода в Городце узнают. Пусть за новой одеждой в Новгород съездит. Сможете?

– А что не смочь, князь. Дело это нехитрое. Ещё какие условия будут?

– Да, будут. Я с вами сам поеду в личине одного из вас.

Тати все опять рассмеялись, но видя, что князь говорит серьёзно, замолчали.

– Хорошо, князь. Но ты уж прости, мы тогда тебя звать будем Андрюшка.

– Можете звать хоть Репкой, только не парьте.

– А ты не робкого десятка, Андрюшка, – сказал Иван, – может, и вправду отца своего достоин. Мой отец пал в битве на Неве под знамёнами князя Александра!

Князя захлестнуло чувство гордости, с которым он хоть и боролся, но не всегда мог справиться. Особенно ласкали ухо князя слова Ивана о том, что он не робкого десятка. На самом деле Андрею было очень страшно ехать сюда одному, но он заставил себя побороть это чувство. Боярам своим князь сказал, что поедет к одной девке. Те, хоть и не одобрили действие княжича, спорить не стали.

У Андрея действительно была возлюбленная, некая Татьяна, дочь рыбака. Князь познакомился с ней год назад, когда купал своего коня в реке. Виделся он с ней часто, но прекрасно понимал, что едва ли когда-нибудь сможет быть с ней вместе. Андрей помнил судьбу невесты брата Елены и не желал Татьяне того же. Каждый раз думал он, что больше не придёт с ней поговорить, но возвращался к девушке снова и снова.

Бояре шептались. Кто-то говорил, что лучше пусть к ней тайком бегает, нежели в открытую в Городец привезёт к всеобщему сраму, а кто-то, наоборот, утверждал, что лучше уж пусть поженятся и живут в Городце, нежели полюбовствуют где-то неизвестно где.

– А у тебя, князёк, возлюбленная есть? Может, какая княжна? – пристал к Андрею Иван. – Вот вернёшься с дела, будешь перед ней хвастаться, что душегубствовал, а она ведь такая не от мира сего, будет глазки свои отводить. Вот потеха!

Все тати заржали, словно стадо лошадей, и, на их удивление, князь тоже засмеялся.

– А ты всё-таки, князёк, подумай, стоит ли ручки марать? А то ведь, если что, мы тебя девке не выдадим, можем соврать ей, что с нами ты на дело ходил.

– Да ты, Иван, не понял, – вмешался Тониглиевич, – князь Андрей Александрович веры в нас не имеет. А ну как, думает, послов новгородских не оприходуем и ему, бедолаге, придётся, словно ужу, от них увёртываться. Вот и проверить нас решил. Правда, князь?

Андрей ничего не ответил, только пустил своего простенького конька вперёд.

– Смотри, братия, – не унимался Иван, – князёк наш сам на дело поехал. Мол, если вы не справитесь, сам их порешу и песню потом про это придумаю. Поехали, братия, поможем князьку, а не то в полон к боярам новгородским попадёт.

– А ты, Иван, не паясничай. Князь наш не промах, – влез в разговор некий Потап, уже не молодой, производивший впечатление вполне рассудительного человека, если не открывал рот, – хочет тоже в дележе добычи участвовать. А ты всё «ради красного словца приехал». Бред! Князь жадюга у нас и боится, как бы добычи много нам не досталось.

Все продолжили смеяться, пуская коней крупной рысью.

– Ну, новгородские посланники, придётся вам сейчас несладко!

Телега, в которой ехал тучный боярин Артемий Варлаамович, застряла в неизвестно откуда взявшейся глубокой яме посреди лесной дорожки. Проклятый дождь наполнил эту яму водой. Боярин сидел на телеге и гнусно ругался, а четверо молодцев из охраны вместо того, чтобы не выпускать ни на секунду оружия из рук, бранясь что есть мочи, пытались его вытолкнуть.