Князь и старики покинули покои княгини. Та была просто в бешенстве. Боярыня Анастасия, как могла, пыталась её успокоить.

– Княгиня, ну пришли старцы, проверили ребёнка. Забудь ты о них. Не стоят они злости твоей.

– Ненавижу! Ненавижу этот город! Они все ответят мне, Анастасия!

– Возьми себя в руки, княгиня, оставь злобу и думай, как дитя тебе вырастить.

Между тем князь Дмитрий Александрович вместе со старцами предстал перед народом.

– Переславцы, – закричал один из стариков, – княжна Мария имеет две головы и хвост, словно она не человек, а мышь. И не плачет она, а воет, словно волк. Она дочь дьявола!

Народ загалдел, а князь Дмитрий не верил своим ушам. Зачем этот старик говорит ложь, а остальные, кто вместе с ним был у княгини, молчат?

– Это ложь, переславцы! Зачем ты лжёшь прилюдно, старик! Разве не держал на своих руках ты младенца! Разве не сказал, что она нормальна!

– Это не я говорил тебе, князь, а дьявол в моем обличье! Все, кому дьявол глаза не закрыл, видели, что княжна не человек.

– Несите княжну сюда, покажем её народу, – распорядился князь.

– Остановись, князь-батюшка, – вмешался отец Максим, духовник князя, – не доказывай им ничего, а коли вынесешь младенца предстать перед глазами народа, то она может заболеть и умереть.

– Переславцы, княжна будет крещена в Спасо-Преображенском соборе, и все, кто хочет удостовериться, что она не дочь дьявола, могут прийти туда.

После этого отец Максим подошёл к гостинцам княжеским и взял один себе.

– Спаси Господь тебя, князь, за щедрость твою. Во славу дочери твоей, княжны Марии Дмитриевны.

Князь Дмитрий закрыл глаза. Народ недовольно галдел. Как так могло случиться, что его дочь этот старик назвал порождением дьявола. Лжец! Ведь в лицо говорил, что нормальный ребёнок.

– Это всё, князь, подлый боярин Фёдор задумал, – на ухо князю прошептал боярин Афанасий Ярополкович, – гляди, как он рот разинул, словно и не знает этого старика. Этот хрыч, что княжну нашу родную бесихой назвал, раньше у него служил. Прикажи мне взять его и допросить с пристрастием, чтобы узнать, от кого он за ложь свою получил.

– Сделай это, боярин. Я в долгу не останусь.

– Ради душеньки моей, княжны Мариюшки, я жизнь отдам, не то что измену выявлю, – проговорил боярин Афанасий Ярополкович.

Зима наступила в этом году ровно в срок. В декабре температура сильно понизилась и выпало очень много снега. Простые новгородцы страдали от сребролюбия бояр, которые подняли до небесных высот цены на хлеб. Впрочем, простые люди обвиняли во всём своего бывшего наместника Юрку Паскуду, слали ему бесконечные проклятия и сулили геенну огненную.

Немного продовольствия поступало из Пскова и с этой стороны, но его тут же скупали бояре и продавали по очень завышенным ценам. В декабре появились первые умершие. Павша Ананьевич прибыл в дом одной женщины, которая, по слухам, умерла от голода.

Посадник и несколько чиновников стояли возле покосившегося дома. Павша Ананьевич обратил внимание на то, что крыша в доме дырявая.

– Вот что я думаю, Игнатий Владимирович, – начал свою речь посадник, обращаясь к сотскому старосте, – женщина умерла здесь скорее не от голода, а от холода.

Посаднику не хотелось входить в дом, но он понимал, что сейчас на него смотрят люди. Он направился к входу в покосившуюся хату.

На улице было несколько детей, но посадник не хотел вникать, были ли это дети той несчастной женщины или это были соседские ребятишки, желающие просто посмотреть.

Внутри хаты было тепло. Костер ещё тлел в очаге, разведённом прямо по центру избы. Топились по-чёрному. В углу лежало тело истощённой женщины. По всей видимости, и впрямь причина смерти крылась в постоянном недоедании. Возраст умершей посадник определить не смог. Павша Ананьевич пересчитал количество постелей в доме, вернее, сколько здесь спало людей, и остановился на цифре восемь.

Едва посадник вышел из хаты, как увидел большое количество людей, которые тут же стали наперебой к нему обращаться.

– Павша Ананьевич, продовольствия вообще купить стало невозможно! Цены за него ломят просто небесные!

– Да уже во многих домах люди обессиливают и не выходят!

– Если так дальше пойдёт, то голод начнётся!

Павша Ананьевич и сам понимал всю сложность положения. Правда, в этот раз посадник подсуетился, скупил большую часть хлеба и потихоньку распространял его через своих торговых людей. Понижение цен на него теперь могло ударить по его прибыли. Об убытках он даже помыслить не мог.

– Наведи ты порядок, отец родной, мочи нет, а не то все передохнем от голода!

– Что с детьми покойной делать? Родных у них нет. Помрут бедняги! Зиму не проживут!

– Ну а сколько лет старшему? – спросил Павша Ананьевич у народа.

– Вот, Пашка старший у неё был. Ему десять уже.

Павша Ананьевич посмотрел на грязного парнишку. Про себя ему хотелось сплюнуть от омерзения. Тощий и грязный, он едва ли походил на человека, скорее на зверька. К тому же на улице подмораживало, и старый посадник хотел поскорее прискакать домой, чтобы согреться.

– Ну, парень, видишь, какая тебе ответственность выпала!

– Посадник, а не возьмёшь меня с братьями и сёстрами к себе в холопы?

– Не, малец, в холопы сейчас тебя никто не возьмёт. Время голодное. Ты лучше понемногу еду расходуй, а не жри от пуза.

Посадник сказал это просто так. Ведь в этот момент, наверное, он должен был дать хоть какой-то совет. Люди смотрели недобро и на него, и на сотского старосту, который тоже грешил торговлей продовольствия.

– Православные, – обратился посадник к людям, – не оставьте семью эту в беде! Помогите, кто чем сможет, за это вам на небе золотой венец вручат. А малец, коли совсем голодно будет, иди к церкви и проси у православных, чтобы накормили тебя и твою семью.

Павша запрыгнул на коня и поскакал к себе в терем. Вернувшись домой после вынужденной отлучки, он позвал к себе своего внучка Захара.

– Беги-ка, Захарка, созывай сюда всех именитых людей Новгорода!

– Не побегу, дед! В прошлый раз я всех обежал, а сюда никто не явился. Не побегу. Зря время тратить не буду.

– А ну беги и скажи, что посадник срочно зовёт их всех.

– В прошлый раз ты тоже говорил такое сказать. Не придут. Зря только мёрзнуть буду.

Прав был паренёк. Не придут именитые люди Новгорода на зов его. Совсем все без князя зверями стали. Каждый только о своей прибыли и печётся. Никто о городе думать не желает. Даже тысяцкого не выбрали, хотя чуть ли не выставили это первой причиной для изгнания Ярослава Ярославовича. Если не придёт в Новгород князь, то разорвут его на куски алчные бояре. А князь к ним идти не собирался. От Артемия Варлаамовича никаких вестей не было. Неизвестно, согласился ли Андрей Александрович править у них или же, как благоразумный Дмитрий Александрович, отказался.