Флойд! Черт! Вот уж у кого талант появляется не в то время и не в том месте!

Мое сердце бешено заколотилось, мозг лихорадочно заработал. Неужели Одетту правда могли захватить в плен МЫШИ? МЫШИ?!

В любое другое время я бы громко и решительно промяукал на это НЕТ! Но тут, за городом, мыши и правда могли быть значительно крупнее и сильнее. И как знать, вдруг Одетте пришлось иметь дело с целой мышиной армией? Вдруг они коварно заманили ее в ловушку? Но главный и самый насущный вопрос, волновавший меня в тот момент, звучал так: ЧТО ОНИ СОБИРАЮТСЯ С НЕЙ СДЕЛАТЬ?

– А ты не мог бы показать мне дорогу к амбару с овсом? – попросил я Булли.

Тот кивнул:

– Конечно, я тебя туда отведу.

Загон был обнесен забором и заперт. У меня уже был готов сорваться с языка вопрос, как Булли собирается это провернуть, но тут он очень ловко, привычным будничным жестом, приподнял мордой задвижку и открыл калитку, подтолкнув ее передним копытом.

– Следуй за мной! – сказал Булли и направился куда-то неспешной рысью. На секунду я оцепенел от удивления, а потом бросился вдогонку. Зерновой амбар находился чуть поодаль, на самой границе участка семьи Шульце-Науманн с соседним двором, где жила Лина. Наверное, поэтому Булли так хорошо ориентировался в этом углу усадьбы.

– Ну ладно, желаю тебе удачи, – сказал он, когда мы добрались до входа в зерновой амбар. – Если я еще что-нибудь могу для тебя сделать – обращайся. А сейчас поскачу-ка я назад. Если Лина заметит, что я разгуливаю тут один, снова начнет переживать.

Дружелюбно кивнув мне на прощание, он потрусил прочь.

Я стоял перед амбаром и ломал голову над тем, что делать дальше. Просто ворваться внутрь и поискать Одетту? Но я ведь не знаю, что за стая грызунов поджидает меня там внутри. Не хватало только угодить в ловушку, расставленную вероломными грызунами. Мышей я не боюсь. Вот еще! Но сейчас я просто не имею права действовать неосмотрительно и поспешно. Если им и правда каким-то образом удалось поймать Одетту, значит, речь идет о мышах выдающегося ума и силы. Других объяснений случившемуся просто быть не может – ну, если Булли не ослышался, конечно.

Нет, надежду терять нельзя! Еще разок потянувшись, чтобы сбросить напряжение во всем теле, я прокрался в зерновой амбар.

Внутри все шмыгало и шуршало, юркало и попискивало. Разумнее всего было бы с ходу сцапать одну из снующих вокруг мышей – ведь я сразу убедился, что они, в свою очередь, делать этого со мной не планируют. Они прятались, спасались бегством – в общем, вели себя именно так, как положено благоразумным мышам. Кот в дом – мыши прочь, таков порядок вещей!

Уинстон Черчилль, ты должен это сделать! Прямо сейчас! Ну давай же. Уинстон, будь котом, настоящим котом. Сделай это! Поймай же наконец мышь! Решайся! ДАВАЙ!!!

Я прыгнул вперед.

– Одетта! – мяукнул я во все горло. – Одетта, любимая, ты здесь?

Тишина. Теперь и шуршание прекратилось.

– Одееееттааа!!!

Тишина. Вообще ни звука.

Я с быстротой молнии обыскал амбар. Проверил каждый уголок, за каждым мешком, даже запрыгнул на плющилку и заглянул в большой контейнер, куда ссыпается расплющенный овес.

Ни следа Одетты. Скумбрией подавиться – снова ложный след!

В полном разочаровании я покинул амбар. Вотчина сельских мышей, пронеслось у меня в голове. Звучит-то как, с ума сойти. Наверное, этот Булли меня обдурил. Зло подшутил надо мной и теперь, поди, ржет до упаду у себя в стойле с этим своим приятелем, мерином Валли, над тем, как я, городской недотепа, купился.

Ох как же глупо!

Ну я им покажу, этим лохматым копытным, сейчас вот как прибегу к ним на конюшню, как вцеплюсь когтями!

Какое бесстыдство – Одетта пропала, а он еще и потешается! Впрочем, чего еще можно было ожидать от ПОНИ. Они же все как один с придурью. Я и раньше это знал, и вот еще раз убедился.

Взбешенный, я бросился обратно во двор, прямиком к стойлу Булли. И только собрался перемахнуть через забор, как услышал хриплый голос:

– Уинстон, куда это ты так разогнался? Аж запыхался весь. Напал на след?

Я затормозил и обернулся к сэру Тоби.

– Черный лохмач меня надул! Ну да я ему сейчас покажу – как лапну цапой… э-э-э… цапну лапой! – возмущенно прошипел я.

– Булли?

Я кивнул.

– С трудом верится, – на полном серьезе ответил сэр Тоби. – Булли славный малый, один из самых порядочных тут. Настоящий товарищ и друг котов. Светлая голова и свободный дух. Не дает сбить себя с толку и всегда гнет свою линию. Конечно, ему порой приходится нелегко – ведь он вынужден делить кров со старым Валли, а тот-то как раз далеко не светоч разума, если ты понимаешь, о чем я. Но сам Булли парень что надо, лапу даю на отсечение.

Я презрительно рассмеялся:

– Вот, значит, как. А что ты на это скажешь: он утверждает, что Одетту взяли в плен мыши. Каково, а? А еще – будто у вас тут есть такой неписаный закон, что зерновой амбар – это мышиная цитадель и всем остальным зверям вход туда заказан. Крайне странная история, чепуха какая-то, верно?

Я предполагал, что сэр Тоби, услышав мой рассказ, будет хохотать до слез. Причем надо мной – ведь я умудрился принять эту нелепицу за чистую монету, на секунду поверив, что Булли и впрямь удалось напасть на след. Но случилось обратное. Сэр Тоби сморщился, словно укусил кислый лимон.

– Ай-ай-ай, так, значит, это правда.

– Что?

– Что мыши перешли от слов к делу.

– К чему они перешли?

– К делу. Слыхал когда-нибудь о мести мышей? Восстании малых против больших? Ответном ударе? Битве за господство?

Я таращился на сэра Тоби и думал лишь о том, что тот, видимо, наглотался манежной пыли и до добра его это не довело. С головой у него явно проблемы.

– Мне пора вернуться к Кире. Может, ей удалось напасть на след… – сказал я и собрался уносить ноги.

Они тут все, похоже, с ума посходили. А ведь я после обыска в логове бородатого охотника уже решил было, что сэр Тоби и другие деревенские кошки – нормальные, хорошие ребята. Но разве можно принимать всерьез того, кто мелет такую ерунду?

– Для тебя все это наверняка звучит весьма странно, Уинстон Черчилль. Когда я много лет назад покинул мегаполис, здесь, в деревне, многое поначалу показалось мне странным. Но тут, как и в городе, жизнь устроена по определенным законам и правилам. Просто правила тут действуют другие. И одно из них, очевидно, было нарушено. Намеренно или нет – тут ничего сказать не могу.

Выходит, сэр Тоби – бывший городской житель? Что ж, это, конечно, объясняет его благородное имя и аристократическое происхождение.

Если бы у меня сейчас не было других забот, я непременно расспросил бы его о причинах переезда. Но заботы у меня были – причем огромные.