– Так, значит, ты веришь тому, что сказал Булли, – принялся рассуждать я. – Предположим, все так и есть – и как мне, по-твоему, следует поступить в этом случае?

Сэр Тоби какое-то время задумчиво вылизывал переднюю лапу, а потом поднял на меня глаза и потребовал невозможного:

– Уинстон, я вижу тут лишь один выход. Ты должен поймать и допросить какую-нибудь мышь!

Я?! Поймать мышь?!

Что ж, сэр Тоби просто не догадывается, что такой смелый, благородный, знающий жизнь кот, как я, может быть полным профаном в ловле мышей. Да и как тут догадаться? По мне ведь этого в жизни не скажешь – такой я весь видный и представительный. Но раньше мне это было и ни к чему – ведь Одетта первоклассная охотница.

– Ну так что, Уинстон Черчилль, когда сядешь в засаду? И помни, зерновой амбар – табу, туда соваться нельзя, а то будет шороху.

Я судорожно сглотнул. Потом еще раз. И еще. Наконец мне удалось хрипло выдавить:

– Вскоре. В самом ближайшем времени…

Вот только сначала мне надо поупражняться в ловле мышей.

– А почему вскоре, а не прямо сейчас? – не унимался сэр Тоби.

Что ж, видимо, придется раскрыть карты. Нет смысла скрывать, решил я. На кону жизнь Одетты и наших детей, и если мне придется научиться ловить мышей, значит, так тому и быть. Вот именно! Я, Уинстон Черчилль, поймаю мышь и так ее прижму, что она как на духу мне все выложит, и я узнаю, где Одетта! Так и поступлю. Обязательно. Непременно!

– Дело в том, что тут есть одна крошечная загвоздка, – промямлил я в сторону сэра Тоби. – Я… я… кхм… ну, в общем, я этого не умею.

– Чего «этого»?

– Ловить мышей.

Сэр Тоби взглянул на меня и прикрыл нос лапой:

– Шутишь!

– Вовсе нет. – Хорошо, что моя мордочка покрыта шелковистой шерсткой, думал я – иначе любой бы сразу заметил, как густо я залился краской стыда. – Может, покажешь мне, как это делается… научишь?

Я не могу. Вот не могу, и все. Называйте меня неудачником, слабаком или как угодно еще – но в решающий момент я просто не могу напасть и дать лапой по загривку маленькой хрупкой мышке. Да и большой толстой мыши тоже. Я вообще не могу причинить боль другому живому существу, у меня просто не выходит. Ну ладно, этому пони, Булли, я недавно врезал, но это уж точно максимум того, на что я способен… В общем, не важно. Как бы то ни было, сэр Тоби и Петерле наблюдали за мной со смешанными чувствами – зрелище их одновременно забавляло и ужасало.

– Ой-ой-ой! – мяукнул Петерле. – Ты что же это творишь?! Мы ведь все подробно объяснили, что тут такого сложного!

Тоби покачал головой:

– Мне кажется, это безнадежная затея. Он уже не научится. Мы ему только что пятерых мышей прямо к носу пригнали, уж после такого паса забить – раз плюнуть. И все впустую! Я отчаливаю, в конце концов, мне есть чем заняться и без этого репетиторства.

Он повернулся ко мне спиной и выскользнул из сарая, где мы, кажется, провели целую вечность, упражняясь в мышиной ловле. Петерле тоже двинулся в сторону манежа – я поймал на себе разочарованный взгляд, брошенный им напоследок.

– Все коту под хвост, – пробормотал он, уходя.

Все коту под хвост. Ха-ха, очень смешно!

Некоторое время я сидел, прислушиваясь к шуршанию в соломе и наблюдая за движением и игрой теней в щелях между досками пола. В точности как объясняли оба моих тренера. Интересно, можно ли поймать мышь, не превращаясь при этом в свирепого хищника? Я ведь даже не собираюсь ее есть, мне всего-то нужно узнать, где прячут Одетту! И почему мыши взяли ее в плен. Это же полный абсурд. Ведь кошки ловят мышей, а мыши кошек – нет.

Но хотя я и кот, импозантный и величественный, – а мышь поймать не в состоянии. Однако чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер и решительных действий. Нужно преодолеть себя и совершить невозможное. Так что сейчас я поймаю мышь, причем живехонькую, а не полумертвую, потому что она должна будет рассказать мне, где держат Одетту. Я это сделаю, и сделаю это… прямо сейчас.

Вот только как бы это провернуть?

Что ж, первым делом нужно устроить засаду. Замереть на месте, едва дыша, не делать лишних движений, почти превратиться в соляной столп.

Я стоял в самом дальнем углу сеновала и не дышал. Напряжение зашкаливало. Как только появится мышь, я молниеносно брошусь на нее и схвачу.

А вдруг я нечаянно придавлю ее до полусмерти? Ох нет, ничего у меня не выйдет. Я просто не справлюсь.

Уинстон, подумай об Одетте. Подумай о своих котятах. Неужели им и впрямь суждено появиться на свет в неволе только потому, что их отец, Уинстон Черчилль, – такой весь якобы гордый и смелый, – не решился поймать мышку?!

Нет! Ни за что!

Я… заметил мышь. Она как ни в чем не бывало семенила мимо. Совершенно беззаботно, не подозревая об опасности. В полной уверенности, что с ней ничего не случится.

И почему только сэр Тоби и Петерле не могли прийти мне на выручку! Неужели сложно было поймать мышь за меня? Впрочем, я понимал почему – они, конечно, хотели помочь, но считали, что каждый кот должен уметь сам постоять за свою подругу.

– Как иначе ты посмотришь в глаза любимой, Уинстон? – сказал мне Петерле.

Он прав. Они оба правы. Я просто должен это сделать. Пора отодвинуть переживания в сторону и…

Вжух! – Я выскочил из-за балки и бросился прямо на безобидную мышку. И выпустил когти. Это получилось как-то само собой. Но это нехорошо. Ой как нехорошо! Эй! ЭЙ!!! Срочно втянуть когти обратно, ведь иначе я наверняка сделаю бедной маленькой мышке больно.

Уинстон Черчилль, соберись! Не могут здешние мыши быть такими уж бедными и беззащитными, раз поймали и держат в плену твою возлюбленную. Против ее воли и к твоей великой печали.

ШМЯК! С таким звуком я всем туловищем приземлился на мышь. Раздался панический писк, и я почувствовал себя просто гадко. Не нравится мне это. Совершенно не нравится. Нет во мне этой грубости и неотесанности. Я тонко чувствующая натура, и держать в нежных лапках окровавленную мышь не по мне.

– Извини! – воскликнул я. – Я не собираюсь тебя есть. Не нужно меня бояться.

Я чувствовал, как бешено билось подо мной мышиное сердце. Уму непостижимо, как у такого крошечного существа может быть такое громкое сердцебиение.

– С тобой все в порядке? – спросил я. ЧТО ЗА ГЛУПЫЙ ВОПРОС! Как у мыши может быть все в порядке, если на нее сверху всей тушей навалился зверь, превосходящий ее по размеру где-то в двадцать два раза! Вот честно – вряд ли тут кто-то радостно ответит: «Ясное дело, приятель, все лучше некуда».