боясь и нос высунуть, внешне больше походя уже на роботов. Медленно, но верно вымирая.

Он уже видел огни одного из таких городов, спускаясь с холма.

Тихран на всякий случай обернулся.

— Идти! — толкнул его в спину орк.

Всё же он настоящий.

И всё тело после потасовки болит тоже ох как по-настоящему.

Кости и раны зажили почти мгновенно, но нервная система ещё сутки будет сигналить в мозг боль. Резервы оборотня тоже не безграничны. Они как предохранитель. Или курица-наседка, которая паникует даже когда всё ok. Так, на всякий случай напоминая о недавних ранах и предупреждая, чтобы поберёг себя.

Тихран устало потёр переносицу, пытаясь вспомнить, что он знал об орках.

Как сын Владыки, он знал все языки более-менее сносно. И успел пожить полвека, когда они ещё существовали.

Хоть и сталкивался всего один раз.

Случайно.

Волшебный мир сторонился и оборотней, относя их к человеческой расе.

Его вид это не особо радовало до тех пор, пока волшебство не пропало вместе со смертью последней ведьмы.

А в лесу он явно наткнулся на одну из них.

«И орков», — опять напомнил он себе.

Которые её охраняют. Подчиняются. Что вообще дико. Орки ненавидят любые другие расы. Со всеми воюют.

И запах брата вообще исчез.

Тихран потрясённо обернулся, глубже втянув носом воздух.

Опять получил толчок в спину, но зато понял, что брат либо был когда-то в хижине, либо общался с девушкой. Не так давно.

Они знакомы.

В город людей Тихран бы за ним всё равно не пошёл.

Занимательная всё-таки особа.

И что произошло за последние шесть лет, что он отсутствовал?

Мир так кардинально мог измениться?

Ведьмы вернулись? Воскресли? Откуда союз с орками? Откуда орки вообще?

Столько вопросов.

И дикий интерес.

Сын Владыки резко остановился.

Осознав, что впервые за последний век он испытал такой восторг и предвкушение.

Что-то новенькое.

Необычное.

Загадочное.

Он решительно развернулся.

И удивился, когда орка позади не оказалось.

Он так долго размышлял, шагая вперёд, что тот успел уйти?

Неважно.

Возвращаясь к хижине, Тихран лихорадочно соображал, роясь в памяти и пытаясь вспомнить обряды орков, или общие ритуалы, какие-нибудь заклинания, которые убедят существ, что он не враг.

Сначала надо было разобраться с ними.

Орки его даже не подпустят к девушке, если он не убедит их в том, что не представляет угрозы.

Тихран ещё не подошёл к хижине и на сотню метров, а его уже ждали.

У орков тоже очень острое обоняние — они его учуяли.

Но встретила лишь оркша. Самцы остались охранять хижину.

— Ты не понимать? — прорычала она, двинувшись на него.

Тихран отступил, примирительно поднимая руки вверх и быстро заговорив на общем языке, пока у него ещё была такая возможность:

— Клянусь, что не имею дурного умысла и не причиню вреда ни хозяевам дома, ни его гостям, ни друзьям, ни союзникам, если они не будут угрожать моей жизни и безопасности. Даю священную клятву на крови и пусть Пустота поглотит меня немедля, если я вру или нарушу её.

Оркша как раз подошла достаточно близко, чтобы Тихран порезал о её топор руку и несколько капель упали на землю.

Оба замерли, заворожено наблюдая за тем, что произойдёт.

Да, орки — волшебные существа и их бы не было, если бы волшебство не вернулось на планету, ожило, пробудилось или что там с ним случилось, НО… Мало ли.

Оба молились, чтобы планета приняла клятву. По разным причинам, но оба.

Кровь зашипела и словно живая втекла в землю.

Оба испытали облегчение.

— Чего хотеть? — спросила она его.

— Загладить свою вину, извиниться и помочь отремонтировать хижину, — ответил он. — Принять душ, поесть нормальной приготовленной пищи и выспаться на чём-то мягком, если позволят и предложат. Я отшельник. Давно скитаюсь. Передохнуть бы.

Оркша прищурила глаза, подозрительно всматриваясь в его лицо какое-то время.

— Понравилась? — спросила прямо в лоб.

— Что? Нет! Я же просто…

Тихран притормозил, задумавшись.

Оркша иначе на него посмотрела. С ног до головы осмотрела, медленно, не спеша. Словно что-то прикидывала. Оценивала. Задержала взгляд на самом интересном месте, которое он инстинктивно прикрыл руками.

Ему впервые в жизни стало как-то не по себе от своей наготы.

Она расхохоталась, развернулась и направилась к хижине.

***

Утро у Аттики всегда начиналось одинаково: рассвет, открывался один глаз (почему-то всегда только один), она полусонная брела в туалет и уже на лебеде просыпалась окончательно и весьма не спеша, пребывая в некой полудрёме и понятия не имея, сколько так просидела.

Помня вчерашний печальный опыт, она особенно кайфанула, когда рулончик оказался на месте. Улыбнулась и пошла покорять мир. Сегодня надо было дособирать бабак.

Аттика вышла из туалета и выпала в осадок, разинув рот.

В дыре стены стоял к ней спиной полуголый мужик в её любимом плюшевом белоснежном полотенце на бёдрах. Чёрные как смоль, идеально ровные шёлковые волосы, которые ещё сегодня ночью доставали почти до плеч и больше походили на воронье гнездо с соломой, сегодня лежали стильной аккуратной короткой причёской.

Он удобно взял огроменную тяжеленную балку и одним движением поднял её над головой, открыв её зрению словно литые боковые мускулы на рёбрах, бицепсах, трицепсах, той же треклятой огромной широкой спине.

Аттика напряжённо сглотнула, а он начал вскарабкиваться по мебели вверх, демонстрируя невероятную грацию и силу, с лёгкостью установив балку на место.

Спрыгнул на пол и довольно потирая руки, обернулся.

Вот сука!

Шесть словно идеально высеченных на камне кубиков пресса, поросль таких же чёрных как смоль волос, уходивших вниз, косые мышцы…

Не-ет, туда не смотреть!

Раскачанная грудная клетка, крепкие, стальные, тугие, могучие мускулы, словно металлические тросы везде!

Крошечные сосочки, которые так и хотелось…

Лицо.

Невероятная красота!

Аттика с подобной ещё в реальной жизни не встречалась.

Восточная. Совершенная.

Всё идеально, гармонично дополняло друг друга и плавно перетекало из одного в другое.

Она невольно залюбовалась идеальной дугой его скул, подчёркивающей всё остальное.

Полные губы…

Любая баба убила бы за такие.

Казалось, у мужчины не может быть таких губ, но!!!

И они смотрелись невероятно мужественно, совершенно на его лице…

Она отвела взгляд.

Ей нужно было время, чтобы прийти в себя.

— Аттика, дорогая, — появилась Этна, — прости, я не успела тебя предупредить о нашем госте.

— Нашем… — хрипло начала она и прокашлялась, прочищая офигевшее горло. Даже оно офигело! — гос-те? Разве его не должны были вчера проводить куда подальше?

— Фи, как грубо, солнышко, — бросила она виноватый извиняющийся взгляд на голыша. — Молодой человек раскаялся, что повредил наш дом, вернулся, предложил всё исправить.