— Он даже самого себя не помнит. Его подпускать к детям никак нельзя.

Но директриса заверила, что она этот вопрос решит с легкостью.

— Хлеб за сохой не ходит. Была бы работа, а руки найдутся.

Спать все разошлись в приподнятом настроении. Подруги, которые после вчерашней бурно проведенной ночи и сегодняшних двухчасовых раскопок на берегу реки чувствовали себя несколько разбитыми, заснули быстрей всех. Но уже следующее утро принесло новый сюрприз. В центре вновь недосчитались одного воспитателя, на сей раз пропал Роман — сосед Антона, работавший также в группе «Кулибиных».

Славка, который занял в домике место Антона, утверждал, что Роман ушел лишь под утро.

— Солнце уже встало. Я спросил, куда он направляется, и он сказал, что на пробежку. И что он каждый день ее совершает.

Но с пробежки Роман не вернулся. Сначала его исчезновение сочли шуткой, в отличие от его бывшего соседа, Ромка был парнем веселым, мог и подшутить над своими коллегами. Но подошло и прошло время завтрака, а Роман все не возвращался. Впрочем, сначала его отсутствие не вызвало большой шумихи. Фактически оно прошло незамеченным на фоне массового отравления детей. Вскоре после завтрака сперва один ребенок, затем другой, а потом сразу трое пожаловались на рези в желудке. У детей начались понос и рвота, сопровождающиеся сильной головой болью и повышением температуры.

Первичные меры в виде промывания желудка слабым раствором подсоленной марганцовки не подействовали. Было ясно, что дети нуждаются в госпитализации. Растрепанная и бледная Лариса Дмитриевна металась от одной койки к другой, пытаясь определиться, что ей важней, сохранить здоровье, а возможно, что и жизнь детям или доброе имя ее центра.

— Какая неприятность! Дети в больнице! Сколько, пятеро?

— Уже семеро.

— Пятно на репутации центра! Люди не захотят присылать к нам своих детей.

— Если кто-нибудь из детей скончается от острой кишечной инфекции, вам грозят куда более крупные неприятности.

Сопоставив размеры этих двух неприятностей, директриса отправилась звонить врачам. Те приехали, заболевших детей, число которых к этому времени увеличилось уже до двенадцати, забрали в больницу, а сам центр маленьких гениев закрыли на карантин.

— Это обязательно?

— Мы не знаем, что это за инфекция такая. Пока что вам лучше побыть на карантине.

И ворота центра украсила надпись «КАРАНТИН». На директрису жалко было смотреть. Она устроила разнос поварам и завпроизводством, так что они даже собрались увольняться в полном составе. И лишь штрафные меры, которыми их запугала директриса, заставили подчиненных остаться.

— Что ели эти бедные дети?

Расследование по горячим следам с помощью других детей и их воспитателей показало, что отравившиеся попробовали салат с морепродуктами, который был выставлен на шведском столе. Только те, кто отведал это блюдо, и отправились на больничную койку.

— Где остатки салата?

— Утилизированы.

— А продукты? Что вы в него клали?

— Все по технологии. Мидии, креветки, кальмары, отварные яйца, сухарики из белого хлеба и листья зеленого салата. И еще заправка из лимонного сока с растительным маслом.

— Мидии были испорчены? — допытывалась директриса. — Или кальмары?

— Продукты мы используем консервированные и с нормальным сроком годности. Можете сами в этом убедиться.

И Ларисе Дмитриевне была продемонстрирована холодильная камера, где на полках стояли жестяные банки с консервированными морскими обитателями. Срок годности на всех банках был в порядке. Условия хранения тоже. Вроде бы придраться было не к чему.

Но Лариса Дмитриевна все равно буйствовала:

— Теперь я лично буду каждый день снимать пробу со всех приготовленных вами блюд, прежде чем мы подадим их детям.

— Почему вы на нас бочку катите? — возмущались повара. — Дети могли подцепить заразу в озере. Они ведь у вас вчера купались? Купались. Вот наглотались озерной воды, и привет. Это к Анне Савельевне претензии. Она должна была качество воды проверить. Или воспитатели детей чем-нибудь запрещенным перед завтраком угостили. Не будем говорить откуда, но мы-то знаем, что они частенько поощряют детей есть чипсы и пить газировку, которую сами же им и приносят.

Ответом была дружная отповедь воспитателей и медсестры. Последняя так и вовсе пообещала, что теперь поселится на кухне, чтобы лично наблюдать за качеством приготавливаемой для детей пищи.

В общем, обстановка в лагере была весьма напряженной. А тут еще нежданно-негаданно появилась полиция. Усатого начальника отделения майора Жигулина подруги уже знали. Виделись с ним вчера, когда разыскивали Антона. И сперва все решили, что майор прибыл к ним как раз по поводу последнего. Ну, какие-нибудь бюрократические штучки. Подписать там что-нибудь или свидетельские показания составить.

Но начальник сегодня что-то очень уж сильно хмурился, подругам едва кивнул, на их вопросы про Антона ничего не ответил, чем поселил в них какую-то тревогу. Сперва с майором столкнулась Лидуся, на которую начальник едва взглянул и быстро прошел в сторону домика администрации. Потом, уже в администрации, он молча кивнул Ане и попросил ее удалиться и не мешать разговору.

На улице Аня столкнулась нос к носу с встревоженной Лидусей, которой не терпелось узнать подробности, а их у Ани как раз и не было.

— Не к добру это.

И с этим Аня целиком и полностью была согласна.

К тому же начальник прибыл не один, с ним вместе приехал еще и сухощавый мужчина в костюме, причем его повадки были весьма далеки от повадок сельского жителя.

— Следователь, — объяснил подругам шофер, который доставил гостей в центр. — Из района.

Оба этих товарища прошли к Ларисе Дмитриевне и вышли от нее лишь спустя полчаса. Все эти полчаса Аня с Лидусей провели на улице, тщетно пытаясь подслушать, о чем идет разговор у директрисы. Но окна были плотно закрыты, и стеклопакеты, будь они трижды неладны, не пропускали ни единого звука.

— Кто только догадался устанавливать такие штуки, через которые ничего не услышать!

О том, что разговор в кабинете директрисы состоялся весьма серьезный, свидетельствовало хотя бы то, что вышедшая из домика Лариса Дмитриевна была серо-зеленого цвета, а ее рыжие волосы стояли дыбом.

— Голубушка! — кинулись к ней подруги. — Лариса Дмитриевна! Что с вами?

— Ах, не до вас, девочки, — прошептала директриса, торопливо уходя вместе с полицейскими.

Она так с ними и уехала, никому не объяснив, куда едет и зачем. И по центру поползли слухи один дурней другого. Фантазия у обитателей разошлась, Ларису Дмитриевну обвиняли во всем, начиная от снабжения малолетних наркотическими средствами — а отчего, вы думаете, дети заболели? — и заканчивая пособничеством террористам — а как вы думаете, зачем она таджиков прошлым летом на сборку домиков пригласила?