— 91, лазаретных изб с печьми — 5, пороховой погреб — 1, конюшня для государевых лошадей». Это же не лагерь, возразим мы, а настоящая слобода, в которой хватило места даже для бань и кузниц, а почти все офицеры имеют свои собственные избы и даже дома для «хлопцов», здесь есть и погреба, и чуланы! И все-таки это — лагерь, где жилища размещены по линиям. По-видимому, в самом начале на этом месте действительно поставили палатки по уставу, но в предвидении долгого «сидения» этот лагерь потихоньку «обострожился», офицеры принялись строить силами солдат свои избушки, а нижние чины, подражая командирам, или делали себе казармы-срубы, с печами даже, или рыли землянки «обрубленные», то есть выложенные внутри бревнами. Лагерь превратился в слободу — приближалась зима.

Безусловно, лагерная жизнь, какой бы устроенной ни была она даже с помощью «усовершенствований», не могла не тяготить солдат, оставивших на квартирах, в слободах свое хозяйство, семейства, часто промысел. Вновь отправиться на зимние квартиры хотел каждый, о чем, конечно, знали командиры. В 1777 году в двух верстах от Новой Ладоги находился лагерь лейб-гвардии Гренадерского полка. Первого августа взглянуть на учения гренадер туда приехал генерал-аншеф князь Репнин, который настолько был доволен «строем» части, что «объявил великую благодарность всем чинам и в уважение общих трудов приказал полку вступить в квартиры раньше положенного срока».

Создавая свою армию, Петр I обязал солдат и офицеров служить бессрочно, «до потери сил», но он же позаботился и о призрении тех, кто воевать уже не мог. Приютом для искалеченных войной, для престарелых воинов служили монастыри и богадельни. Женатым предлагали селиться в слободах близ монастырей. Но воины попадали на монастырский кошт, не становясь при этом обузой для обители — Петр велел свободные монашеские вакансии замещать лишь отставными.

Но со временем все вакантные места в монастырях оказались занятыми, и правительство стало искать иные способы призрения дряхлых, больных солдат и офицеров. Офицеров, к примеру, назначали к «нетрудным» должностям по сбору провианта, фуража на армию, к описанию и межеванию земель, а нижние чины из отставных получали места сторожей в коллегиях и канцеляриях, где им давали казенную квартиру, или переводились на житье в гарнизоны.

Уже в 1736 году на Волге и Каме устраиваются поселения отставных нижних чинов, не имеющих средств к пропитанию. На каждую семью правительство безвозмездно, в «вечное владение», отводило 20–30 четвертей земли, выдавалась единовременная ссуда в размере 5—10 рублей. Обещались поселенцам еще и семена на первые два года их земледельческого труда, от которого большинство солдат или попросту отвыкли за время долгой службы, или вообще не были с ним знакомы. Для безопасности «от неприятеля и внутренних злодеев» отставным предлагалось селиться слободами по 100 и более дворов. В поселках следовало строить церкви, а при них заводить школы. В таких слободах могли селиться и офицеры, только земельные участки им отводились куда более значительные, чем нижним чинам.

Правительство решало таким образом сразу несколько проблем: во-первых, отставные сами заботились о своем жилище и пропитании, во-вторых, дети отставных солдат записывались в службу, то есть естественным путем пополнялась армия. Были и еще причины: солдат, зная, что, «выйдя на пенсию», он получит земельный участок и станет хозяином, по рассуждению правительства, должен был относиться к службе в царском войске с большей заинтересованностью, по крайней мере воздерживаться от побегов. И еще правительство, создавая такие слободы, заботилось и о государственной безопасности — «во время набегов степных инородцев или при неприятельском нападении не токмо сами себя, но и других охранять и оборонять могут». Для эффективности такой обороны поселенцы даже снабжались старым, вышедшим из употребления оружием.

Однако широко задуманное мероприятие не достигло желаемой цели, потому что охотников ехать на Волгу и Каму устраивать свое хозяйство нашлось немного. В самом деле, не в старости же, когда нет сил и тело если и не изуродовано в сражениях, но болит от ран или от нажитых на тяжкой службе хронических заболеваний, приступать к вспахиванию целины, пытаться кормить себя и свою семью «от земли»? Вот поэтому немного находилось желающих превратиться на склоне лет в крестьян. И правительство, не ожидая, покуда явятся добровольцы-поселяне, начинает прибегать к принудительным отправкам отставных в те слободы. Тех, во всяком случае, кто был замечен «в праздном шатании».

А не имеющих крова над головой, бесприютных отставных и инвалидов действительно было немало. В 1761 году в одном правительственном распоряжении говорилось, что «в Москве много из отставных за ранами солдат по улицам скитаются и милостыни просят». Указ велел таких бродяг ловить. Но одними лишь запретами решить проблему оставшихся не у дел солдат было невозможно. Имелись, правда, богадельни, но всех отставных они не имели возможности принять. Монастыри тоже оказывались убежищем не вполне пригодным: настоятели, игумены роптали, говоря, что обители скудеют, отдавая часть средств своих в пользу отставных солдат. К тому же, говорилось, монахам приходится «наглости, предерзости, несходственные с монашеским чином, надзирать». И в 1764 году решили в монастыри солдат не посылать, но отправлять их в города (31 провинциальный город назначили для этой цели), где отставные могли бы жить «своими домами», получая денежное жалованье-пенсион. Деньги для этого взяли у тех же монастырей, как бы взамен освобождения их от «солдатского постоя». А незадолго до введения этой меры был учрежден и первый в России инвалидный дом в Казани, каменный, который приказывалось содержать в таком порядке, «как в европейских государствах, а наипаче в Париже таковые содержатся». А еще для поддержания отставных и раненых учредили государственную лотерею, где цена билета равнялась одному рублю, и, судя по тому, что выигрыш составлял 25 тысяч рублей, можно представить, какие суммы были собраны по всей России для помощи тем людям, кто ей служил.

2. Каша

А теперь нам предстоит заглянуть на полковую кухню, приподнять крышку артельного котла, чтобы узнать, что варилось в нем в столь далекое от нас время. Для начала вкратце ознакомимся с провиантскими проблемами допетровского периода — яснее представим суть реформ эпохи «регулярства».

В России XVII века важнейшей повинностью населения являлась хлебная подать, шедшая на удовлетворение потребностей русского войска в провианте. А потребности эти были очень велики — до 10 миллионов пудов зерна собирали для этой цели ежегодно! Хлеб вначале свозили в государевы житницы, и различался он как стрелецкий (по одной статье сборов), то есть предназначавшийся стрельцам, и тот, что шел на содержание полков нового строя, солдатских, рейтарских и копейных. Потом, уже в виде хлебного