— Да, — кивнула Лили, копируя несчастное выражение лица Несто. — Мне тяжело пришлось.

«Честно говоря, это не такая уж большая ложь».

— Лили, бедняжка, я знаю, как это непросто. Но все уже позади. Несто позаботится о тебе. — Он протянул ей белый льняной платок с искусной вышивкой.

Лили вытерла уголки сухих глаз.

— Пообещай мне еще кое-что. Ты сбросишь лишний вес.

— Обещаю. — Лили шмыгнула носом и протянула Несто бокал, чтобы он снова наполнил его шампанским.

Тот помедлил, рассматривая лицо Лили.

— Думаю, мы остановимся на ягодно-светлом.

— Ты хочешь сказать — одноцветном?

— Нет, ягодно-светлом!

— То есть очень светлом?

— Нет, это такой фруктовый цвет, слегка красный. Как у Николь… я имею в виду Кидман. Чтобы не было мышиного оттенка…

Он вышел. Лили слышала, как Несто резко отдает указания на португальском ассистентам. Потом в комнату вошел загорелый мужчина в узких черных кожаных брюках и практически с такими же длинными волосами, как у Несто. Он принес серебряный поднос с тремя пластиковыми мисками с краской цвета лаванды.

— Отлично, начнем. Я сейчас нанесу краску, а потом Сандра отведет вас на процедуру глубокого ухода за волосами. — Он подмигнул. — Это подарок.

Когда волосы были покрашены, Сандра повела Лили через весь салон, где теперь сидела целая толпа дам, которые ходят сначала на ленч, а потом к парикмахеру. Большинство из них были в твидовых костюмах от Шанель, на пальцах блестели бриллианты размером с дверную ручку. Им делали укладки, и они вызывающе разглядывали друг друга в зеркалах. Сандра усадила Лили рядом с кожаными креслами розовато-лилового цвета и раковинами и обещала вернуться через двадцать минут. Ровно в назначенный срок она появилась, смыла краску, нанесла Лили на волосы шампунь, потом кондиционер и устроила ее под лампой, чтобы средство лучше впиталось. Затем они снова вернулись к раковине, смыли кондиционер, и Сандра усадила Лили в кресло и уложила светлые (ягодного оттенка) локоны.

Выходя из салона, Лили снова столкнулась со Сноу, которая ничуть не изменилась с того момента, как появилась в салоне, вот только цвет ее торчащей шевелюры стал на тон ярче. Она направилась прямо к Лили, сильно сжала ей руку: все пожилые дамы в салоне тут же повернулись в их сторону, в надежде услышать хоть что-нибудь из надвигающейся ссоры.

— Значит, увидимся в следующий вторник? — театральным шепотом спросила она.

— На дне рождения? Да, конечно.

— Отлично. И не забудь взять с собой няню. Мы выделим для них и детей отдельную комнату. Целую, — попрощалась она и послала Лили воздушный поцелуй.

На первый день рождения Лекси Фостер Лили приехала с опозданием в сорок пять минут. Она явно просчиталась, прикидывая, сколько времени уйдет на сборы, и к тому же сильно вспотела, засовывая Уилла в зеленый боди из «Джимбори» и джинсовый комбинезон, так что ей самой пришлось переодеваться из туники цвета экрю в такую же свободную внизу синюю шифоновую блузку. Втянув живот, Лили попыталась застегнуть две верхние пуговицы на кремовых слаксах, но ничего не вышло.

— Вот черт! — выругалась она, бросая взгляд на часы.

Еще раз переодеваться не было времени. Она решила не заправлять блузку в брюки и выбежала в холл, чтобы найти Хасинту и сообщить, что можно идти.

— Хорошо, давай вспомним все еще разок. Если другие няни начнут интересоваться…

— Я няня Уилла, не приходящая, а постоянная.

— Правильно. И если последуют еще вопросы, просто скажи, что не понимаешь английского.

— Хорошо, мамита, — рассмеялась Хасинта. — Но вдруг кто-то из них говорит по-испански? — Чуть наклонив голову, она ждала ответа хозяйки. На плоском лице появилась улыбка, в которой читалось: «Я все прекрасно знаю».

— Ох, об этом я не подумала, — нахмурилась Лили. — Мне очень не хочется просить тебя лгать, ведь мы не можем позволить себе иметь няню на полный день, но поскольку у остальных они есть…

— Все в порядке, — перебила ее Хасинта. — Не возражаю. Я могу представить все так, что еще до нашего ухода все остальные няни будут мечтать работать у тебя. — Она подмигнула Лили и широко улыбнулась.

— О, храни тебя Господь. — Лили обняла Хасинту. — Ты самая лучшая.

Вместе с Уиллом, пристегнутым в коляске, они спустились вниз и пошли к метро. Поскольку с подачи Джозефин их удобный джип был продан перед покупкой «порше», просить Роберта подвезти их было бессмысленно, даже если бы он не играл сегодня в сквош в клубе.

Портье в фуражке и пиджаке темно-зеленого цвета пропустил их в подъезд дома Сноу — здания довоенной постройки на Пятой авеню, напротив Центрального парка. Лили назвала свое имя второму портье, он сверился со списком на планшете с зажимом и указал в сторону лифта, где стоял еще один человек в зеленой форме, готовый отвезти их на девятый этаж. Дверь в квартиру открыла горничная в сером платье и белом переднике. Она проводила Лили, Уилла и Хасинту в гостиную, где уже собралось около двадцати пяти шикарно одетых дам.

Комната с высокими кессонными потолками была заполнена предметами старого американского искусства и антиквариатом. Здесь стояли два темно-коричневых кожаных дивана и старый стол, обтянутый кожей, стены занимала коллекция старых гравюр с изображением памятников архитектуры. Над роялем висели два больших пейзажа — Лили узнала работы художников «Школы реки Гудзон». В другом конце гостиной возвышались два книжных шкафа до потолка, заставленных книгами и фотографиями в серебряных рамках. Между шкафами в выгодном освещении висела картина Моне. В центре гостиной Лили увидела два стола: маленький круглый с розовой льняной скатертью, на котором стояла большая трехэтажная подставка с пирожными и стопка фарфоровых тарелок с розовым ободком от Кейт Спейд, и большой, накрытый ажурной белой скатертью и заполненный подарками в красивой упаковке. Между столами возвышалась арка из розовых воздушных шаров. В комнате было не меньше десяти хрустальных ваз с тремя дюжинами розовых роз в каждой.

Лили вдохнула густой цветочный аромат и направилась к Сноу, сидящей на подлокотнике одного из огромных диванов.

— Дорогая, ты все-таки пришла! — произнесла та сердечно, насколько вообще способна женщина, состоящая из одних мышц и костей.

— Прости, что опоздали. — Лили протянула ей большой бело-голубой пакет с подарком для Лекси — платьем с оборками, купленном с большой скидкой в «Жакади».

— О, дорогая, не переживай. А это, наверное, Уилл? — Сноу схватила ножку малыша и осторожно потрясла ее. — Он потрясающий. Правда, девочки? — повернулась она к женщинам на диване. Они увлеченно обсуждали что-то, но одновременно повернули головы и посмотрели на Лили и Уилла.

В одной из них Лили узнала Верушку Кравиц, бывшую модель Дома моды Ральфа Лорена, родом из Чехии, которая вышла замуж за богатого толстяка — издателя журналов. Рядом с ней сидели две женщины, которых Лили видела до этого всего один или два раза. Умберта Веррагранде — яркая перуанка, дочь Бьянки Лоусон (четвертой — и последней — жены Дж. Денвера Лоусона, главы известной киностудии), которая прошлой весной вышла замуж за успешного банкира, — для скорой свадьбы были свои причины, но она все равно широко освещалась в прессе. Кейт де Сантос, выросшая в Гринвиче, штат Коннектикут, вся в веснушках и с лентой на рыжих волосах. Кейт была женой аргентинского бизнесмена, который, как поговаривали, проводил за игрой в поло и в обществе молодых моделей на Саут-Бич больше времени, чем в офисе и дома с женой и дочками-близнецами.