Эта история с Бимом не давала покоя. Женя весь вечер промаялась, пыталась не думать о том, что совершила, и спрашивала себя, зачем она это сделала, как могла вот так легко проститься с такой крупной суммой денег? И, отвечая себе, понимала, что ею двигали не самые достойные мотивы. Нет, конечно, она искренне хотела помочь человеку, который был ей симпатичен и от которого она всегда видела только доброту, но, с другой стороны, не хотелось ли ей увидеть его лицо в тот момент, когда она сообщила ему о том, что готова дать ему эти деньги, чтобы испытать непередаваемое чувство удовлетворения оттого, что она располагает этими деньгами, она была уверена, что Бим понял, что это деньги – ее, что никакие не друзья одолжили ей эту сумму, да еще и без процентов, к тому же многие знали, что Герман был человеком состоятельным, и уж, конечно, Ирина ему что-то рассказывала об их семье, о том, что Герман был известным оператором, что он много работал и зарабатывал приличные деньги. Приличные, но не такие, какими он располагал… Кроме того, ей было приятно доказать и Биму, и прежде всего самой себе, что она еще на что-то способна, что если она еще не вполне окрепла физически (хотя чувствовала она себя превосходно, просто оставалась еще память о болезни и слабости), то, во всяком случае, вполне крепко стоит на ногах материально, а это всегда вызывает у людей уважение. Так и Герман считал… Вот и получалось, что она помогла Биму не столько даже для него, сколько для себя, чтобы получить удовольствие от сознания собственной значимости. И это было стыдно. Зато теперь, когда Бим, обалдев от счастья, ушел от нее с целым состоянием в кармане, сомнения замучили ее. А что, если он все это выдумал и деньги ему понадобились для расширения производства? Получается, что он приумножит свой капитал за ее счет… Ну и что? Что в этом плохого? – успокаивала она себя.

Так хотелось с кем-то поговорить об этом, но даже если она и пригласит к себе Ларису и извинится, то все равно, как она скажет ей о том, что дала своему начальнику аж двести тысяч долларов?! Сумма – невиданная! И это после того, как она отказала этой же самой Ларисе в сумме в несколько тысяч долларов? Лариса сразу же поймет: раз Женя так спокойно и легко, причем без привлечения нотариуса, рассталась с такой крупной суммой денег, тогда можно себе представить, какими же деньжищами она располагает. А денег у Жени действительно теперь много. Неприлично много. Но это понимание пришло к ней вот только сейчас, когда она пришла в себя и поняла, что вполне в состоянии прокормить и себя и ребенка и что Герман, прежде чем оставить ее, обеспечил ее на несколько жизней…

Лариса, если Женя ее все-таки позовет, непременно поднимет тему денег, спросит (тем более что теперь-то Женя уже не станет упрекать ее в грубом любопытстве), откуда же у оператора такие деньги, и что Женя ей ответит? Что она не знает? Это будет правдой. Но можно же догадаться… Герман, Африка, алмазы… Она была уверена, что Герман увлечен не столько своими львами, сколько алмазами, и что он был, скорее всего, контрабандистом, которого, как нетрудно предположить, убили… И что его друг, Северцев, тоже замешан в этом опасном и прибыльном бизнесе, потому и вел себя так неестественно, словно не желая лишний раз светиться… Все эти мысли теперь, после исчезновения Германа, траурной вуалью покрыли ее голову: конечно, его убили из-за алмазов, из-за проклятых алмазов, которые он с кем-то, возможно, не поделил или же с ним кто-то не пожелал делиться, и он погиб в перестрелке… Хотя, вполне возможно, его разорвали львы. А тело не нашли. В отличие от остальных операторов, он работал самостоятельно и летал в Африку один, совершенно один. Ничего не боялся… Как лев.

Может, объяснить Ларе все как есть: что она просто вспылила, что ее вывело из себя именно то, что у Лары к ней денежный интерес, а ей бы хотелось, чтобы ее любили просто как человека, но она раскаивается в своем поведении. В сущности, людей, даже друзей, часто связывают какие-то дела, так уж устроена жизнь, и Лара не стала исключением. Она одна, к тому же без денег, а тут такая богатая соседка, да к тому же еще почти подружка, так почему бы не попросить денег?

Быть может, Лариса бы никогда и не подумала, что Женя богата, если бы не побывала у нее дома. Все, каждый предмет в квартире кричал о богатстве и стремлении к роскоши. Это Женя привыкла к тому, что ее окружают красивые и дорогие вещи, что она спит на кровати, которая стоит целое состояние, что в спальне у нее стоят расписанные цветущими вишнями и птицами японские шкафы и ширмы, а вместо холодильника – холодная комната… Квартира занимала часть этажа этого престижного дома, и перед тем как впустить Ирину, Женя предусмотрительно заперла одну из дверей, ведущих в другие комнаты, поэтому Ирина смогла увидеть и пожить лишь в одной трети квартиры. А вот Лариса, соседка, знала о размерах квартиры, как и многие жильцы этого дома, которые были свидетелями долгого и шумного ремонта, гораздо больше, поэтому-то и представляла себе уровень обеспеченности своей соседки, который позволил бы Жене, по мнению Ларисы, совершенно безболезненно выделить ей ничтожную сумму для издания книги…

В половине одиннадцатого Женя набросила на себя теплую кофту, вышла из квартиры и позвонила в дверь Лары. Она понимала, что невозможно делиться своими сомнениями с Ларой по поводу одолженных Биму денег, не озвучив истинной суммы, иначе ее переживания могут показаться несерьезными. А потому была готова рассказать ей все честно, назвав истинную сумму, и, как следствие, готова была к тому, что Лара тоже не станет молчать и выскажет ей все то, что она думает по этому поводу в отношении самой Жени и ее просьбы. Но что поделать, если она осталась совсем одна, а ей так необходим сейчас человек, которому она могла бы доверить свои переживания с надеждой хотя бы на сочувствие.

Лариса открыла дверь и, казалось, нисколько не удивилась столь позднему визиту соседки. Больше того, она встретила ее как обычно, Жене показалось даже, что она обрадовалась.

– Заходи, я пирожки испекла с капустой, любишь?

– Лара, я должна перед тобой извиниться…

– Брось, я сама во всем виновата, пристала к тебе со своей книгой… Ты воспринимала меня как подругу, а я все испортила – взяла и попросила денег…

– Лара, я тебе дам денег, сколько надо, я тоже хочу, чтобы вышла твоя книга…

– Да я ее еще не закончила, просто закинула удочку, хочется же знать, увидит твоя книга свет или нет… Да ты не стой на пороге, пошли на кухню, я и чай заварила, словно знала, что ты придешь… Знаешь, я так рада, что ты пришла, а то я совсем одна, напекла вот гору пирожков, понимаешь, не могу печь мало, вроде бы теста ставлю немного, а когда оно вырастает – получается почти ведро… Но пирожки никогда не пропадают, я постепенно их съедаю. А теперь мы съедим их вместе…

Женя слушала и не верила своим ушам. Она почему-то думала, что Лара встретит ее насмешкой, презрительной миной, а тут – сплошная доброта и даже радость из-за ее прихода.

– Мне надо с тобой поговорить, – призналась она после первой чашки чая. – Мне кажется, что я совершила что-то не то, не подумав… У меня начальник есть, Бим, ты его знаешь…

– Такой толстячок, который иногда подвозит тебя домой… И что, у тебя с ним роман?