Оля хотела сразу сказать главному, что тут нет никакойнаучной статьи, что автор ни черта не понимает не только в этой теме, но ивообще в психиатрии, и невозможно представить, каким образом ему удалось статькандидатом наук. Но главный укатил на симпозиум. Единственное, что Оля сделала,это расставила кавычки, обозначила в сносках имена авторов, у которых Иванов поматери наворовал куски, благо это было несложно. Молодой талантливый коллега,не мудрствуя лукаво, пользовался только одним источником — учебником судебнойпсихиатрии для студентов медицинских вузов под редакцией профессора Дмитриева.Оля положила папку с научным трудом в ящик и занялась своей обычной работой.

Сын олигарха позвонил ей домой пару дней назад в девятьвечера. Оля долго не могла понять, кто это. Талантливый молодой коллега засталеё не в самый удачный момент. Дочь шумно требовала проверить изложение поанглийскому. Муж рассказывал, как сегодня по дороге с работы стал свидетелемхулиганской атаки бритоголовых в метро. Сыну срочно понадобился телефон. А самаОля жарила рыбу к ужину и старалась перевернуть её таким образом, чтобы необжечься брызгами масла.

— Вы прочитали мою статью? — спросил Иванов по матери.

— Да.

— Вы подобрали для меня примеры из практики?

Оля поперхнулась от такой наглости, но решила, что, еслипустится сейчас в долгие объяснения, рыба сгорит, и предложила молодому коллегезайти к ней завтра.

На следующее утро к ней явилась миловидная девушка, сказала,что она от Егора Петровича, и забрала папку. А потом вернулся главный ссимпозиума и вызвал Олю к себе в кабинет, где уже сидел молодой коллега вбриллиантовых часах, ковырял в зубах зубочисткой и косился голубым кукольным глазомто на папку, которая лежала перед ним, то на Олю, то на главного.

— Я не понял, что вы мне здесь понаписали, — сказал он иубрал зубочистку в нагрудный карман пиджака, — я не нашёл ни одного примера изпрактики.

— А я не поняла, какого рода примеры вам нужны, о чём здесьвообще речь. Вы использовали чужие тексты, даже не потрудившись подумать, имеютли они отношение к вашей теме. Не говоря уже о том, что, цитируя, надо ставитькавычки и называть источники. Что, собственно, я и сделала. Ваш единственныйисточник — вузовский учебник судебной психиатрии под редакцией профессораДмитриева А.С.

Она продолжала говорить, при этом все ещё балансируя наневидимой линии, проведённой из точки «В» в точку «А». Она думала о своёмбывшем однокласснике Диме Соловьёве. Это не имело ни малейшего отношения ктому, что происходило сейчас в кабинете главного.

«Я должна позвонить следователю Соловьёву и рассказать ему оКарусельщике. Это важно. Детское масло. Лес у шоссе. Я должна срочно позвонитьДиме. Встретиться. Поговорить. Никто, кроме Димы, не верил мне полтора годаназад и не поверит сейчас. Никто, кроме Димы…»

Она испугалась, что произнесла последние три слова вслух, имашинально прижала ладонь ко рту. Главный воспринял этот жест по-своему.

— Вы плохо выспались? Или хотите показать, как вам с намискучно, и всё время зеваете?

— Я ничего не хочу показать. Извините. Я правда невыспалась.

Ольга Юрьевна зажмурилась, одним прыжком вернулась из точки«А» в точку «В». Диме Соловьёву надо позвонить в любом случае. У Карусельщикасняли отпечатки пальцев, его проверяют через поисковую систему МВД. Безвмешательства следователя Соловьёва такая проверка займёт минимум месяц. Димаможет ускорить процесс. Впрочем, вряд ли это что-то даст. Доктор Филипповапочти не сомневалась, что Карусельщик никогда не привлекался к уголовнойответственности и отпечатков его пальцев нет в архивах МВД.

— Если вы так хотите спать, могу предложить вам ещё кофе, —проворчал главный.

— Нет, спасибо, — Оля заставила себя любезно улыбнуться, —Герман Яковлевич, скажите, а вы сами читали этот труд?

— Да, — кивнул главный, и вопросительный волосу него на носузадрожал, — конечно, работа сырая, можно сказать черновик, наброски, но я ведьпотому и обратился к вам, Ольга Юрьевна. Я ждал, что вы, как опытный врач,поможете молодому коллеге, подскажете, посоветуете. Для диссертации ему нехватает примеров из практики, а без них ему трудно выстроить основную, таксказать, генеральную линию своего исследования.

Волос-вопрос продолжал дрожать. Главный смотрел на Олютакими же кукольными глазами, как Иванов по матери, только карими.

Они оба хотели, чтобы доктор Филиппова написала за сынаолигарха сначала статью, а потом и всю диссертацию. Интересно, сколько молодойколлега заплатил за это главному? Но ещё интересней, какую сумму Иванов поматери планирует отстегнуть для неё? Судя по всему, пока он настроен на халяву.Они оба, умные, трезвые, деловые мужики, считают её идиоткой. Ну что ж, флаг имв руки.

Впрочем, наверное, сын олигарха не исключает варианта, прикотором она заговорит о деньгах. Если она сейчас спросит «сколько», он назовётсумму. Но сам не предложит ни за что. Зачем же предлагать, когда не спрашивают?Он ведь умный. Вдруг она, учёная дура, согласилась бы поработать на негобесплатно, из чувства профессиональной солидарности?

— Герман Яковлевич, а почему бы вам самому не помочьмолодому коллеге выстроить генеральную линию? — спросила она вкрадчиво.

— Оля, ну вы же знаете, я администратор. Я давно незанимаюсь ни наукой, ни практикой. К тому же у меня совершенно нет времени.

— А у меня есть, — она широко улыбнулась, — у меня кучавремени, я просто не знаю, куда его деть. Я готова помочь молодому коллеге вработе над диссертацией. Я готова сделать это бескорыстно, бесплатно. Он станетдоктором наук и будет лечить больных. Психиатрия — это, конечно, не хирургия,на столе он никого не зарежет…

— Нет-нет! — перебил её главный и даже руками замахал. — Олечении больных речи не идёт, разве можно? За кого вы меня принимаете, Оленька?

— Что вы этим хотите сказать? — Иванов по матери опомнился,вышел из своей сытой спячки и вытаращил кукольные глаза.

Главный густо покраснел, закашлялся, стал суетливо искатьплаток. Потом сморкался долго и громко, бормотал что-то о весенней простуде,наконец пришёл в себя и произнёс важным низким голосом:

— Егор Петрович в будущем намерен заниматься исключительнонаучно-исследовательской и преподавательской работой. — Он вытер вспотевшеелицо и так преданно улыбнулся Иванову, что Олю затошнило.

«Вот и будешь ты до старости ездить на метро, ибо твоямашина уже труп, жить в тесноте, экономить на электричестве, на еде, на одежде,— сказала себе Оля, — конечно, так и будешь. Твоя беда не в том, что ты сейчассобираешься этих двух умных мужиков вежливо послать в задницу. Просто в научноммире так всё устроено. Человек, который способен самостоятельно написатьдиссертацию, почему-то никогда не становится богатым. Шикарные машины,квартиры, дома и прочие радости достаются тому, кто способен заказать себесначала кандидатскую, потом докторскую. И ни разу не покраснеть».