Мама, одетая в белоснежное платьице, начала кружиться по сцене, а потом, когда барабаны совсем стихли, упала замертво, будто бы от выстрела. По рефлексу я дёрнулся в надежде на то, что получится встать и подбежать к её телу, но мне удалось только вскрикнуть:

— Мама!

Зазвучали бурные аплодисменты.

— Вот так я бы себя чувствовала, если б ты повзрослел, обо всём узнал, усыпил меня, а потом ещё и сбежал с каким-то черноволосым дружком, — послышалось сбоку от меня.

Напрямую смотреть было страшно, поэтому я глянул, не поворачивая головы, боковым зрением. Перед глазами был лишь размытый силуэт. Старые ощущения, будто… я в очках?!

— О, вон с таким! — размытый силуэт указал куда-то вперёд, и я непроизвольно перевел взгляд на сцену.

Там лежало тело черноволосого, избитого парня. «Кристофер!» — в страхе сразу же догадался я. К моим губам что-то приблизилось.

— На-ка, сынок, выпей. Время приёма лекарств.

Я только сильнее сжал губы. Раньше моя мама выдавала мне таблетки строго по расписанию, каждый раз утверждая, что они несомненно улучшат моё зрение, помогут поправиться. Поверил, очень помогли.

— Уилли, пора выпить таблетки! — уже настойчивее продолжала мать.

Тогда-то ко мне вернулась возможность двигаться. Я сразу отодвинул таблетки от своего рта, ничего не сказав из-за того, что повернулся в сторону матери.

Вместо неё рядом со мной сидела изуродованная кукла. Я вскочил и хотел было закричать, но тут же обнаружил, что куклы, подобные этой, были разбросаны по всему театральному залу. Даже на сцене вместо Кристофера лежала ужасающая кукла. Я побежал к выходу, но до него было не добраться. Я словно и не двигался вовсе.

В это время за моей спиной зазвучал ужасный рёв, сводящий с ума. Но в какой-то момент я перестал слышать от слова совсем и внезапно ощутил, как из ушной раковины по щеке стекла струйка крови. Сейчас мне было не до этого, ведь я наконец добрался до выхода, задёргал ручку и… ничего. Закрыто. В этот момент я стал задыхаться и тонуть в собственной крови. Голос и способность двигаться опять покинули меня.

Глава 19

Гнусный мир

Проснулся я в ледяном поту, и задыхаясь, но тем не менее бесконечно радовался тому, что это был всего лишь очередной кошмар. Вчерашнего дня я практически не помнил, как и момента, когда лёг спать. Встав с жёсткого дивана, я сразу пошёл в ванную, умываться. За спиной послышались приближающиеся шаги.

— Проснулся?

Я остановился у раковины, подняв голову на уровне зеркала. Конечно, смотреть я не мог, но откуда-то точно знал его расположение.

— Да, доброе утро.

Я почувствовал на себе удивленный взгляд.

— Ты видишь? — с надеждой в голосе спросил Крис.

Я отрицательно мотнул головой и выкрутил вентиль с холодной водой на максимум. Кристофер вздохнул.

— Завтрак на столе, — сказал он и удалился. Я остался умываться.

Через десять минут я уже сидел на кухне за столом. Крис, как только поставил чайник, сел рядом и стал прокручивать колёсико радиоприемника в поисках какой-нибудь хорошей песни. Я в это время сидел, уплетая сырный омлет, но как только услышал звук закипания чайника, тут же рефлекторно подорвался и собрался было его снимать, но Кристофер, положив руку мне на плечо, грубо усадил на место и строго скомандовал: «Сиди!» Я сел.

— «Я не спрашиваю, сколько у тебя денег, не спрашиваю, сколько мужей.

Я вижу, ты боишься открытых окон и верхних этажей…»*

*Наутилус Помпилиус — «Крылья»

— «А что за песня то была? "Крылья", "Наутилус"»*, — процитировал Крис, «стоя лицом к стене», после чего усмехнулся. Я не понял.

— Смотрел фильм «Брат»? — спросил Крис, снова сев рядом и поставив передо мной кружку чая.

Я отрицательно помотал головой.

— Жаль, — вздохнул он. — Когда ты сможешь снова видеть, обязательно посмотри.

Я замер.

— В смысле, «сможешь снова видеть»? Ты в магию вдруг поверил?

— В медицину, а точнее, обычную операцию.

Я отставил тарелку, возмутившись сильнее:

— Какая медицина? Какая операция?! Я не собираюсь делать никаких операций!

— «Где твои крылья, которые нравились мне?» — перебивал меня голос из радио.

— Как не собираешься? — возмутился Крис. — Зачем же тогда весь этот побег, если ты не собирался ничего менять?

— Я не намерен видеть весь этот гнусный мир. Уж лучше быть слепым, чем смотреть на корыстных и злых людей, которым важны лишь бумажки и внешний вид. Каждый нормальный человек давно уже выколол бы себе глаза!

Кристофер уставился на меня в шоке, пару минут помолчал, а затем поморщился.

— Нахрена ты тогда сбегал от своей больной мамаши?!

— Вот именно, больной!

*Фраза из фильма «Брат».

— Нет, это ты сейчас ведёшь себя, как больной! — перебил меня Крис. — Сбежал от мамки, которая, по твоей же логике, помогла бы тебе не видеть, как ты говоришь, «гнусный мир», втянул меня в это и, между прочим, менты обвинят именно меня, в случае чего, а потом посадят за решётку!

Я перебил его:

— Зачем ты тогда пошёл на это, раз сейчас жалуешься на неоправданные ожидания?!

— Да потому, что хотел помочь тебе снова видеть! — он вскочил из-за стола. — Как ты не понимаешь, я же сделал это ради тебя, я ради тебя за решётку готов был сесть, лишь бы спасти от ёбнутой мамаши и помочь обрести зрение! Но нет, сейчас ты выёбываешься, как маленький ребёнок из-за абсолютно нелогичного решения!

Я тоже вскочил из-за стола, но только для того, чтобы выйти из кухни.

— Как жаль, что я не оправдал твоих ожиданий, — язвительно прыснул я через плечо.

— Ну и вали в свою «негнусную» жизнь, только моей помощи больше не проси! Вечером, когда копы заявятся сюда, меня здесь уже не будет.

Я замер, обдумывая, как лучше поступить: оставить всё как есть или вернуться и умолять остаться. Но гордость дала о себе знать, и я направился в комнату более быстрым шагом.

Весь день я просидел в закрытой комнате, без еды и воды, только рисуя. Соизволил выйти лишь под вечер.

— Знаешь, я решил, что нам надо помириться. Да, ты не прав, да и я немного… — начал я, а в ответ тишина.

— Ты что, до сих пор обижаешься? — усмехнулся я.

В квартире ни шороха. Я вздохнул.

— Ладно, я первый извинюсь: прости.

Я немного подождал.

— Теперь твоя очередь, — подгонял я, но в ответ была только тишина.

Я обошёл сначала гостиную, потом кухню, ванную, туалет, и с каждой пустой комнатой становился всё нервнее.

— Крис, прекращай эти прятки!

Я подбежал к