столу и дивану в гостиной — пусто. Ни рюкзака, ни вещей Кристофера, только идеально сложенные подушки. И всё. Всё остальное на месте: деньги, еда, всё, кроме Криса. Я нервно вытащил телефон, набрал его номер дрожащими руками и нажал кнопку вызова. Пошли гудки, но с каждым новым мое сердце билось всё громче. И так, пока гудки не прошли совсем. Тогда-то я стал слышать биение настолько громко, будто сердце сидело в моих ушах. Я судорожно набирал его номер снова и снова, но ничего не менялось.

В какой-то момент я перестал слышать совсем, как в том сне, и упал на диван, заливаясь горькими слезами, будто ребёнок, которого бросила мать. Я продолжал набирать его номер, пока моя рука не перестала двигаться, а я не отключился.

Глава 20

Конец

«Скажи мне, что мы просто не сдохнем от удушья в коробке — в этой тухлой квартире»

ГРУНТ! — «Скажи мне»

В ту ночь мне не снилось ничего: ни обычных снов, ни кошмаров. Абсолютная пустота, будто я опять ослеп.

Без Кристофера я перестал чувствовать себя дома, съемная квартира вмиг превратилась из теплой и родной в неуютную и незнакомую. Я бился о каждый угол и искал выключатели по полчаса, сидел в комнате, боясь выйти, и не прикасался к еде.

Прошёл целый день бессмысленных попыток дозвониться до Кристофера, а потом я и вовсе перестал брать в руки телефон. По окончанию второго дня я перестал питаться, ибо аппетита и так не было, а желания есть уж тем более. В итоге, на третий день я перестал выходить из комнаты вообще.

После ухода Кристофера моя жизнь потеряла какой-либо смысл, и я стал просто существовать. До этого почему-то в голову не приходила мысль о том, что он может вот так просто оставить меня и уйти. Жизни без него, как раньше без мамы, я не представлял.

По прошествии ещё пары дней я уже не выдержал: оставив всё (и деньги, и одежду, и пакет с едой) в квартире на своих местах, я в последний раз набрал номер Кристофера и вышел на балкон. Пошли гудки. Я снова замер, не дыша, пока звук гудков бил по ушам, а сердце отбивало свой тревожный ритм. Надежду на возвращение Кристофера я потерял уже давно, но всё равно почему-то ждал его ответа. После очередного гудка телефон замолк. Я сердито бросил его на подоконник и вздохнул. Гудки больше не били по ушам, но сердце продолжало барабанить так, словно пыталось проломить рёбра. Я положил руки на перила и вновь вздохнул, только на этот раз отрывисто. С разных сторон до меня доносились разные звуки, на которые я раньше не обращал внимания: снизу гул машин, разговоры, откуда-то сбоку шум телевизора или радио. Я вспомнил тот самый вечер, когда мы с Крисом только заехали сюда: он перетащил радио в гостиную, и там на полу мы ели доширак, болтали о всяком глупом и слушали разные песни старых рок-групп, устраивая собственное караоке. Стало грустно, и я вновь начал вслушиваться в окружающие меня звуки: где-то снизу послышались крики, похожие на ссору. Я почувствовал неприязнь из-за того, что теперь вспомнил, как ссорились мы с Кристофером. Стало мерзко от самого себя. Я крепче взялся за перила и перевалил сначала одну ногу, а затем вторую. В этот момент спереди послышался звук вращающегося в замочной скважине ключа, скрип двери и шуршание пакета.

— Уильям? — раздался голос из коридора.

— Крис… — одними губами прошептал я.

На моём лице возникла счастливая улыбка от осознания того, что он вернулся. Кристофер наконец-то вернулся!

— Крис! — крикнул я, а затем попытался перекинуть ногу обратно, но вместо этого случайно сбил руку.

Вторую сразу отпустил на автомате от неожиданности. После этого всё как во сне: голос Кристофера, его силуэт на балконе и я, летящий вниз с неимоверной скоростью. Ещё помню его тревожный голос, помню, как хотел его увидеть, хотя бы в последние секунды своей жизни. А затем наступила тьма.

Глава 21

Незваный гость

Как только моё тело соприкоснулось с холодной землёй, и перед глазами всё потемнело, я мгновенно ожил, не успев почувствовать боль. Ожил я в своей кровати с одной только мыслью: «Неужели время всё-таки возможно отмотать? Или мне дали второй шанс…» Так много вопросов и так мало ответов. Я обрадовался тому, что не умер, что смогу снова обнять Кристофера, поесть доширак рядом с ним, поговорить о всяких глупостях и спеть какую-нибудь песню из «Алисы». Но выбежав из комнаты и проверив каждый сантиметр в квартире, понял, что он не возвращался. Это был всего лишь сон, а я всё ещё нахожусь в суровой реальности, в одиночестве. Как же мне хотелось снова обрести зрение хотя бы для того, чтобы отыскать Криса. Я, конечно, мог прямо сейчас покинуть квартиру и начать его искать, расспрашивать прохожих, но всего одно неправильное действие слепого в незнакомом городе могло привести всю историю к началу, к матери, и тогда всё было бы в разы хуже. Бог уже с этими глазами, мама обо всём знает, и если я к ней вернусь, кто знает, что она может со мной сделать…

На календаре смело можно было перечёркивать четвертый день «без Кристофера». С каждым таким днём мне становилось всё хуже, и желание жить буквально угасало. Мне по-прежнему не хотелось ни есть, ни пить, а один раз я даже пробовал закурить. Бывшие жильцы оставили пачку с одной единственной сигаретой и спичкой в шкафу, на самой нижней полке. Я сразу вспомнил, как часто унюхивал табак в вещах Криса или во время его рассказов. Говорят, что никотин помогает снять напряжение и забыть о проблемах, но желание попробовать возникло не только из-за этого. Мне стало мало лишь вспоминать о нём, захотелось хотя бы на секунду погрузиться в какую-то частичку его запаха. Я быстро зажёг сигарету и вставил в рот. С первой же затяжки мне поплохело, и я начал задыхаться.

С того момента я пообещал себе никогда больше не брать сигареты в рот. Я ещё полдня после этого приходил в себя, а кашель будто и не собирался уходить. Эти полдня я проклинал себя за такое решение, мне противно было даже думать, что я когда-нибудь снова попробую курить.

Буквально через пару часов в дверь раздался звонок, который