— А чего нет-то? — поддразнил Мансур.

— А то, что… — подыскивая аргументы, накидала в рот риса, — а то, что всех распугаешь, никто мыться не пойдет, будут все грязными ходить, фуууу!

— Выкрутилась, — усмехнулся Эль.

— Ты лучше скажи, как наши верблюдики? — не моргнув, перевела тему.

— Аман, Найяна и Амайян спят в стойлах, сытые и довольные. — Доложил блондин. — Надо, кстати, еще двум имена дать.

— Давайте уже спокойно есть! — резко прервал Мансур, поставив на стол чашку.

— А что тебе не нравится? — невинно хлопая глазами, спросил Эльмир.

Вот и мне интересно. Как разговор об именах верблюдов заходит, так эти двое темнить начинают. Понятно, что это неспроста. Но больше ничего не понятно.

Я отвела взгляд и сосредоточилась на ужине. Ну их, этих чешуйчатых с их секретиками! Лучше покушаю спокойно и полюбуюсь наступающей ночью. Эта модница уже накинула звездную вуаль, которая висит так низко, что кажется — еще мгновение, и сияющие звездочки с перезвоном посыплются в бокал с соком.

Легкие выдохи ветерка гладят кожу, принося с собой пряные запахи специй, цветочные ароматы и вплетающиеся в них легкие нотки пахучей травы, разбросанной по крыше. Мы тоже так делали в храме — зелень, подвяленная на солнышке, долго потом отдает свою приятную свежесть, если разложить ее по углам.

День ушел, в свои права вступила красавица-ночь. Бархатным теплом опускаясь в ладони, она обволакивает своей прохладой, уносит накопившуюся усталость и заставляет расслабленно зевать, глядя, как те же звезды расплываются в белые шарики…

Тело взмыло вверх. Приятно!

— Не споткнись! — шипение Эльмира.

— Не учи! — шепот Мансура в ответ.

Легкое покачивание. Скрип дверей, скрежет огнива. Сквозь веки пробивается свет.

— Что ты делаешь? — приоткрыла глаза и обнаружила себя на кровати в нашей комнате.

Рядом стоял мой похититель.

— Мы ложимся спать, Найяна. — Ответил и преспокойненько стянул с себя рубашку.

— Ясно, — зевнула, делая вид, что совсем не увлечена разглядыванием его торса.

Потрясающего, худощавого, но вместе с тем мускулистого торса. А как мышцы перекатываются под бронзовой кожей! Священный огонь, я, наверное, распутная женщина…

— Приятных снов, — он лег рядом со мной.

— Ты чего? — я приподнялась, оперевшись на локоть.

— Спать ложусь. Ты против?

— Да, если ты собрался спать здесь!

— Тебе кровати жалко? — ухмыльнулся. — Она же огромная!

— Какая разница, какая кровать? — я подскочила. — Проваливай дрыхнуть в другое место!

— Чтобы ты опять деру дала? — разлегся, закинув руки за голову.

— Это ты специально? В наказание за попытку от тебя убежать? — с надеждой уставилась на дракона.

Сейчас он рассмеется и уйдет, да?

— Нет.

— Не буду с тобой спать! — заявила я и села на постели.

— Это я не буду с тобой спать, — отозвался он, явно не без удовольствия глядя на меня сквозь полуопущенные ресницы. — И не проси!

— Да больно надо! Я порядочная послушница, а не наложница какая-то! Ты ведь меня не для этого похитил?

— Точно нет. — Помрачнел.

— Так ты не намерен уходить?

— Я сплю на кровати. Привык, знаешь ли.

— Тогда я на полу.

— В таком случае, и я тоже.

— Ты издеваешься?

— Нет, я жду, когда ты угомонишься, и мы, наконец-то, сможем лечь спать. Не только у тебя была бессонная ночь и насыщенный день.

— Конечно, устал, бедный дракоша! Сначала послушницу похищал, потом…

— Найяна, чего ты боишься? — тихо спросил он, в упор глядя в мое лицо.

— Ничего не боюсь!

— Тогда, бесстрашная женщина, ложись уже спать. И не спорь! — голос стал властным, жестким, по коже от него даже мурашки побежали. — Ты будешь спать рядом со мной и точка!

Не шутит ведь, геккон проклятый!

— Тогда… — протянула я.

— Ну?

— Тогда пусть Эль тоже спит с нами!

— А, то есть с одним мужчиной ты спать отказываешься, тебе двоих подавай? — дракон перекатился на бок и расхохотался. — Не ожидал от скромной послушницы!

— Ты… — задохнулась от гнева и стыда. — Ты распущенная ящерица! — крикнула в ответ.

— Давай еще разок и погромче, тогда мы все трое точно проведем ночь вместе — в местной темнице, с соломкой под задницей, — съязвил Мансур. — А с утреца также дружно будем казнены!

— Прости, — потупилась. — Хотя нет, не дави мне на жалость! — тут же возмутилась, разгадав коварные планы чешуйчатого. — Я хочу, чтобы Эль спал в этой комнате, на кушетке хотя бы. Во избежание всяческих вражеских поползновений, так сказать!

— То есть, ему ты доверяешь? — Мансур выглядел по-настоящему уязвленным.

— Ну, выходит, что так.

— Я тебя услышал, Найяна, — мужчина рывком поднялся, заставив меня снова залюбоваться игрой его мышц под атласной кожей, к которой так хотелось прикоснуться.

Он вышел из комнаты и почти сразу вернулся, втолкнув в спальню заспанного друга.

— Я-то вам на кой сдался? — он широко зевнул.

— Эта… — кивнул на меня, подбирая слово, — стрекоза считает тебя заслуживающим доверия, а меня нет. Так что спишь на кушетке.

— Она же маленькая, Манс! — возмутился Эль. — Не ты, Найяна, а кушетка.

— Придется уместиться! — отрезал Мансур, а потом рыкнул, — а теперь всем спать! Святая чешуя, уже вставать скоро!

— Будешь храпеть, выгоню спать к Эльмиру на кушетку! — пригрозила я, когда он снова подошел к кровати.

— Я не храплю, — ответил мой похититель.

— А ты можешь спать в рубашке?

— Нет. И если не прекратишь вопросы, сниму еще и штаны.

Поняла, молчу.

Эльмир, ругаясь и жалуясь на тяжкую долю, угнездился на кушетке. Я легла на одну половину кровати, Мансур — хотела бы сказать, что занял вторую половину, но ничуть не бывало. Наглое чешуйчатое разлеглось ровно посередине. Вскоре его дыхание выровнялось, став глубоким. Спит, паразит!

Эль тоже захрапел, потом шлепнулся с кушетки на пол, что-то недовольно пробурчал и заполз обратно. Снова шлепнулся и простонал нелестные комплименты в адрес привередливых послушниц. После того, как он сверзился в третий раз, сплюнул, стащил с кушетки подушку с одеялом и остался спать на полу.

Похихикала над незадачливым драконом и вздохнула. А вот у меня сна ни в одном глазу. Покосилась на Мансура. Красивый. У него даже в темноте профиль загляденье одно! Осторожно придвинулась поближе, взяла двумя пальцами кончик прядки своих волос и, затаив дыхание, пощекотала ими его нос.