— Чтобы верблюды всегда были вам послушны, госпожа!

— Спасибо, — я покосилась на драконов.

Они явно о чем-то спорили. Ума не приложу, что случилось?

— Да подойди же ближе, — зашипел торговец на девушку. — Дай госпоже взять подарок! И зачем я только тебя в дом взял! — он схватил с подноса плетку и ударил служанку по рукам.

Она взвизгнула и уронила все на песок.

— Криворукая уродина! — взвился мужчина.

— Прекратите! — я сжала кулаки. — Как не стыдно! Не по-мужски обижать женщин!

Присев рядом с ней, помогла собрать то, что она уронила.

— Спасибо, госпожа, — она глянула на меня из-под платка и…

Я обомлела, глядя на нее и не в силах пошевелиться. На лбу и щеках девушки багровели ожоги.

— Простите, — прошептала она и, подхватив пустой поднос, убежала.

— Не сердитесь на нее, госпожа, — затараторил торговец, когда я встала. — Ее драконы похитили, поизмывались, тавро свое выжгли на лице и выбросили, когда наигрались. Теперь вот кормлю эту страшилу, а куда деваться…

Я не слушала его. В ушах застряли первые слова — «ее драконы похитили». Они отдавались набатом, пульсируя в такт толчкам крови в висках.

— Найяна? — голос Мансура пробил себе дорогу в этом хаосе. — Что с тобой?

— Все хорошо, — хрипло ответила, отведя глаза.

Какая же я дура! Наивная идиотка! Расслабилась, доверилась — и кому, чешуйчатым! Спокойненько иду за ними, как козочка на веревочке, а куда, не знаю. Может, и моя участь будет такой же, как у этой девушки со шрамами, которые останутся навсегда? А может, и хуже.

Я должна сбежать!

Мозг лихорадочно заработал.

— Что тебе сказал тот торговец? — Мансур, хмурясь, поймал мой взгляд. — Ты сама не своя стала. В чем дело? Если…

— А о чем вы с Эльмиром спорили? — перебила его.

— Это наши с ним дела, не думай об этом.

Ясно, ваши дела. Кто бы сомневался.

— Найяна, немедленно расскажи, что произошло! — дракон явно начал сердиться.

— Я хочу кое-что посмотреть, можно? — посмотрела в его лицо, заставив себя спокойно улыбнуться.

— Да, конечно. Что именно ты хотела увидеть?

— Красильню.

— Не понимаю, что там интересного? — пробурчал дракон, когда мы, отправив Эльмира с верблюдами в постоялый двор, зашагали в сторону от площади.

— Торговец сказал, что это очень колоритное место, кто его не видел, не видел самого главного.

— Поспорил бы с этим утверждением, — хмыкнул Мансур. — Лучше бы поужинали, глядя на закат. Поверь, аромат шашлыка намного приятнее этой вони! — он сморщил нос.

Мы прошли сквозь узкую улочку, на которой уже потихоньку начинали зажигать фонари, и я тоже унюхала это непередаваемое зловоние.

— Проходи, любопытная, — дракон пропустил меня вперед, открыв небольшую кованую дверь.

Сразу за ней начинались ступени вверх. Путь оказался довольно долгим и вел через магазин изделий из кожи — на любой вкус и кошелек.

Продавцы с надеждой выскакивали из-за прилавков, заваленных товарами, начиная их расхваливать, но тут же понимали, что мы только поглазеть и, поскучнев, разбегались.

— Вот, возьми, — Мансур протянул мне веточку, взяв с подноса у выхода на балкон. — Это мята. Прижми к носу, станет полегче.

Кивнула, это точно лишним не будет. И в самом деле, запах мяты немного ослабил вонь, которая заставляла желудок скручиваться жгутом от тошноты.

— Ну, вот, собственно, и красильня, — дракон кивнул вниз с балкончика.

Под нами убегали вдаль большие глиняные чаны, с высоты похожие на палетку красок. Красный, желтый, зеленый, коричневый, фиолетовый. Там, как я поняла, кожа вымачивалась для мягкости и цвета. В некоторых чанах топтались мужчины с закатанными по колено штанами. Рядом скоблили уже вымоченные шкуры, раскладывая их на просушку.

— А можно спуститься и там все посмотреть? — уставилась на дракона, которому нелегко давалась пребывание в таком вонючем месте — если судить по землистому цвету лица.

— Если хочешь, — выдавил из себя он, и мы спустились вниз.

Прошли во двор, к чанам, где вымачивалась кожа. Вблизи они казались громоздкими.

— Ты посиди тут, — я указала на хлипенькую скамейку, — а то грохнешься в обморок еще. А я посмотрю, что там дальше.

— Хорошо, — похоже, чешуйчатый облегченно выдохнул. — Далеко только не уходи.

— Конечно, — прошептала я и, не веря собственной удаче, пошла вдоль чанов.

Все складывается как нельзя лучше! Похоже, у меня есть шанс сбежать!

Осторожно оглянулась через плечо — моего дракона атаковали продавцы. Правильно, увидели, что вполне платежеспособный мужчина на лавочке скучает в одиночестве, чего добру пропадать! Молодцы, заслонили его — а значит, и ему меня не видать. Надо пользоваться шансом, другого такого может больше и не представиться!

Вскочив на чаны с красками, я побежала по тонким перемычкам между ними. Не свалиться бы только в их содержимое. Хотя, если нырнуть в это месиво и затаить дыхание… Нет, есть идея получше!

Добежала до края и спрыгнула в пространство между чанами. Довольно узкий зазор, но мне хватит, не зря я козленок с острыми коленками, как меня величает настоятельница.

Вот и сыграла мне моя худоба хорошую службу. Имей я хорошо откормленные выпуклости, не влезла бы сюда. А то и того хуже, застряла бы, пришлось бы позориться и дракона звать на помощь! Вот бы он надо мной покуражился! А теперь ему не до смеха будет.

Согнулась в три погибели, носом в коленки уперлась — и правда, острые, затаилась, ни жива, ни мертва. Долго ждать не пришлось, моя пропажа быстро обнаружилась.

— Найяна! — раздался крик Мансура. — Ты где? Найянааааа!

На мгновение мной овладело искушение выскочить с криком, напугать и засмеяться. Но потом вспомнились ожоги на лице у жертвы драконов. Нет, бежать, только бежать! Прочь от них, чешуйчатых, да подальше! Нестись со всех ног, не оглядываясь и не о чем не жалея!

— Найяаааанаааа! — продолжал надрываться Мансур.

Я вспомнила, каким он был в ярости. Наверное, сейчас тоже такой, загляденье одно! Жаль, больше не увижу. Но вспоминать буду всегда.

Вскоре крики стихли. Крайне осторожно высунула голову и глянула по сторонам. Видимо, он отправился меня искать. Самое выбираться из укрытия и бежать так, будто… будто…

Будто за мной разъяренный дракон гонится!

Вылезла из укрытия, осторожно прокралась к последнему ряду чанов, свернула в какую-то улочку и побежала, что было духу, вперед. Перед глазами мелькали стены, двери, окна, лица. А я, не разбирая дороги, летела вперед. Никогда так быстро не носилась, даже в тот день, когда на утреннюю молитву проспала!