– Длинноухие, – огрызнулся Витек.

– А живот при чем? – не понял Пашка.

– Пиши молча, – рявкнул друг, –не уточняй!

– Вдруг Серега поинтересуется про падлу!

– Нет.

– Ты уверен?

– Стопудово.

– Все равно стремно и непонятно. Падла паточная!Звучит красиво.

– Как ты мне надоел!

– А я от тебя… – выругался Пашка.

– Давай не бычиться, – пошел напопятную Витек, – конспект один!

– Нет, я Таньке позвоню, – заявилПашка и схватил мобильный, – эй, отличница! Че ты понаписала! Где-где! Втетради! Падла паточная! Этта че? Где находица? За фигом челу падла? А-а-а! Иниче ржачного! Пишешь, как китаянка иероглифами!

– И че она сказала? –заинтересовался Витек.

– Тебе ж по фигу!

– Ну и не говори, – надулся Витек.

– Ладно, не чморься, – снизошел Пашка, –у Таньки просто почерк неразборчивый. Нету у нас падлы паточной! Этоподлопаточная кость, прочитали неверно.

– Жесть, – резюмировал Витек, ипарочка лентяев резво забегала ручками по тетрадкам.

Сначала я с усилием подавил смех, но потомпришел в негодование. Завтра оболтусы принесут конспекты доброму педагогу, тотпоставит студентам зачеты, и прогульщики навсегда забудут про тему «скелет». Атеперь представьте, что вы приходите в поликлинику или попадаете, не дайгосподи, в больницу, и вами занимается такой вот Витек или Пашка, самозабвеннопрогулявший половину лекций. Уколы от воспаления «падлы паточной» он пропишетлегко и столь же непринужденно начнет искать печень в черепе, а легкие – понижепоясницы. Конечно, все студенты обязаны упорно овладевать знаниями, но будущийжурналист, проигнорировавший рассказ о древних греках, или редактор, путающийпадежи, не нанесут непоправимого вреда человеку. А вот врач!!! Может,попытаться вразумить недорослей?

– Вы Иван Павлович? – будто птичкапрощебетала над головой.

Я забыл про парней и посмотрел перед собой.Около столика стояла молодая женщина в джинсах и трикотажной кофте.

– А вы Олеся? – улыбнулся я.

– Да, – кивнула та, – можносесть?

– Конечно, хотите пообедать?

– Еще рано, – скромно ответила она.

– Тогда кофе?

– Лучше чай.

– Хотите пирожное?

– Это дорого!

– Ерунда, – воскликнул я и приказалофициантке: – Принесите нам набор птифуров.[3]

Подавальщица ушла, и я сразу взял быка зарога:

– Можете рассказать о себе?

– Олеся Беркутова, – робко началасобеседница, – я незамужем, образование девять классов и училище,медсестрой хотела стать, но не получилось.

– Диплома нет? – изображал я из себянанимателя.

– Есть, – сказала Олеся и вынула изсумочки несколько разноцветных книжечек, – смотрите, вот паспорт. Пропискамосковская, постоянная. Аттестат школьный, диплом училища, а это удостоверение,я в больнице работала.

– Почему ушли?

Олеся посмотрела на тарелку, которую поставиламежду нами официантка, и спросила:

– Можно вон то, с розочкой?

– Угощайтесь от души, все сладкое толькодля вас, сам я его не люблю.

– А вы милый, – улыбнуласьОлеся, – совсем меня не знаете и угостить решили. Спасибо. Из клиники яубежала, потому что не выдержала. Отделение было тяжелое, народ лежачий,намучилась я с больными. Думаете, медсестре легко? Поставила укол, капельницуналадила, градусник сунула, таблетки раздала – и чай пить? С плюшками?

– Примерно так, – поддакнул я.

– Вот и те, кто зарплату среднемуперсоналу начисляет, того же мнения, – кивнула Леся, – а на самомделе все совсем не так шоколадно. Санитаров нет, сами каталки толкаем, больныхтягаем и с поручениями носимся. Иной раз присесть не удается. Заявишься в семьна работу, и завертелось. На черной лестнице покойник лежит, его ночью в моргне спустили, значит, тебе везти. А лифтер опять напился, приехал на этаж,кабину не открывает, орет: «Кто стучится в дверь моя? Видишь, дома нет никто!»Сбагришь мертвяка, крутись колесом: уколы, клизмы, вливания. Перевязки должнаспециальная сестра делать, а ее нет, обед развозить некому, нянька запила, аглавврачу по барабану, зайдет в палату и орет: «Почему тут грязно?» И что я емускажу? «Бабушка никому не нужная наблевала, я убрать не успела»? Спасибо,родственники помогают, но не все! Есть такие экземпляры, визжат хуже начальника!Когда мне в домработницы пойти предложили, я полетела со всех ног. И кто бы непомчался? Денег больше, работы меньше.

– Ситуация ясна, – кивнул я, –почему вы уволились с прежнего места?

– За границу хозяева уезжают, – неизменившись в лице, соврала Олеся, – он дом купил в… э… э… забыла где… вМайами! Вот!

– Хорошо, – улыбнулся я, –характеристика у вас есть?

– Конечно, – закивала врунья, –вот смотрите!

Совершенно спокойно Олеся вынула из сумочкисложенный листок и подала его мне.

«Беркутова Олеся работала в семье Яковлевых…исполнительна, честна, аккуратна, хорошо готовит… имеет медицинскоеобразование, способна оказать первую помощь…»

Я вернул сделанную на компьютере фальшивкуОлесе.

– Отличная рекомендация!

Лгунья потупила взор.

– Можно ли позвонить вашей бывшей хозяйкеи как ее зовут?

– Мария Ивановна, – сообщилаОлеся, – номерок запишите.

– Если я прямо сейчас звякну, не помешаювашей хозяйке?

– Нет, Марь Иванна в это время свободна.

Я решил сыграть роль дурака до конца, взял мобильныйи спустя пару секунд услышал бойкий девичий голосок:

– Алле!

– Будьте любезны Марию Ивановну.

Подруга, вовлеченная в аферу, оказалась менееартистичной, чем «автор» сценария.

– Чего? Вы номер аккуратно набирайте!

Я повторил попытку.