своей едкой и ядреной мяты. Что ведь было и еще хуже. Ведь и такой прямо сейчас ядовитой и кислой, что и почти же кислотой, выжигающей и выедающей кончики языков всех с закипающей почти кровью внутри них и слюной снаружи.

— Влад! — Одернул его тихо Егор и бросил один короткий и строгий, предупреждающий взгляд в его сторону. — Лучше… не лезь! Не сейчас, по крайней мере… Ты же слышал Ксана!

В то же самое время, все-таки и отойдя от колонны и сойдя с первой же верхней ступеньки лестницы, после достаточно непродолжительной, но и все-таки же паузы с переглядкой-перестрелкой в ней взглядами между ней же и братом, София кивнула мельком напрягшейся от всего и сразу Карине — не прощаясь таким образом до конца, но и не излишне обнадеживая тем самым как себя, так и ее же саму и направилась в сторону ребят. Ловя на себе весь спектр пугающих ее эмоций от а до я. Причем сразу же и от двух.

* * *

…«Добро пожаловать в мир животных! Мы, удав и ястреб, категорически приветствуем вас на подступах к перевариванию по частям. И пусть непосредственно сопровождать, как и сопроводить вас от начала до конца этого самого презанимательного процесса внутри нас мы, конечно же, не обещаем. Да и вовсе же — не сможем. Но вот проследить за проходимостью и общим состоянием, прежде всего нас самих и с вами же внутри, определенно… постараемся». Да уж… И ведь если раньше подобное отношение Егора ко мне даже и не колыхало меня… Нет, колыхало же, конечно. Но и не прибивало к земле… хотя бы и… во всяком-то же случае! Распознаваясь на началах же скорее как и некая же… ревность к отцу. К Александру! А на концах же и вовсе — к моему же… такому же… и статусу… если он и есть еще, конечно… и со стороны же уже другого отца. То вот сейчас… сейчас это все было под стать же… самому Жене! Ведь и с ними двоими я не виделась почти… одинаково. Как и с Александром же, собственно, и… вроде бы. Да и если же виделась, то и только лишь мельком… не делая и акцента ни на чем. Тем более, как и сейчас вот на своей одежде! Скрытности и… ее же скрываемости… всего и сразу… Да и на чем-либо кроме… в принципе. Как и ком-то же другом… С Владом же… вообще не виделась… в целом! Один лишь только раз… и то ведь… частично. Чуть-чуть и… От силы! И, видимо, второй раз эта участь уже и полного знакомства… со всеми же моими чертями и демонами, дьяволами… меня не обойдет! Как и его же самого, собственно. Больше же всего и всех… чаще же как-то… и почти что и глубже… душевно… виделась из всех же них только лишь с Ником. Равно… что ж… как и с Кариной! И тем же, опять-таки видимо, зря и сделала всем хуже, учитывая как его уже спрессовало и скукожило сейчас. Он ведь даже головы не поднял, когда я ближе подошла… Малость, но… он же чувствовал… покоробило! Дело было точно плохо, значит… Да и совсем уж, чего уж юлить! Да и чего я ждала-то, собственно: красной дорожки, фанфар, фейерверков и хлопушек? Закрытая ведь сплошь и рядом… полностью же… одежда. Под палящим еще, как назло и как никогда же ранней весной, солнцем! Наравне… и в сравнении же… с остальными вокруг меня. И с самими же ребятами! Заметная же вещь, однако! А и особенно… когда они стоят в футболках, майках и рубашках… Пусть и с накинутыми поверх кожанками… пальто… И все же! Я-то и такого… как и не… хоть и немного же светлого, легкого и открытого, короткого… позволить себе никак не могла. Не на людях и не же, конечно! Да даже хоть и слегка потертого… потертостей в вещах и самих же таких же вещей. А и тем более… дыр. Больших или нет… Просто и… рваных мест в них… Да и порванных же самих вещей… «А порванную и драную душу?». Могла! Определенно… Еще же и как могла! Эти тряпки просто нервно же курили в сторонке от количества и качества… наличия потертостей, дыр и… отсутствия же ткани в и на ней! Но… хотя бы и не хромала… уже! Да… А ведь позвони ему этот… кто-то… чуть раньше — и был бы разбор полетов и разговор же во всей красе. Во всей красе… рисунков на теле: снаружи и… внутри! А так… может, и обойдется. Может, он и не все знает… пока. Нет. Узнает же, конечно, и… бесспорно. Раз приехал-то и сам! Лично. Но… хотя бы и не сейчас. Не при всех! Пожалуйста…

****

— Жень… — начала было София скулежным шепотом, еще толком и не подойдя к нему, но и будучи же уже полностью уверенной в том, что и от входа он бы ее расслышал, куда уж тут и почти что будучи перед ним. И вновь же одернула, вытягивая рукава черной рубашки донельзя — на самые уже и почти что концы пальцев. Казалось бы: «куда и больше, дальше?». Только ж рвать ткань на плечах и в подмышках по всем же и их швам. Но она тянула! Тянула время и все, что с ним было так или иначе сейчас связано, стараясь не столько и прикрыться ими, сколько удержаться за них. Будто и за последнюю ветку, нет, уже и веточку перед тем, как и окончательно же и бесповоротно увязнуть и пропасть. И тут же ведь еще и за якорь, что придержит ее, удержит и притянет к земле, чтобы не взлететь и не улететь. И опять же ведь, с концами. Пусть и притопив вначале легонько. Да еще и на самом-то деле: ко дну. Не в прыжке же и падении, не таща. Пока.

— И когда же мне в следующий раз должен будет позвонить Егор?! — Резко и грубо, находясь лишь, но и еще на тонкой же грани между жесткостью и жестокостью, перебил ее громко и звонко брат. В отличие от нее же самой сейчас — никак не регулируя громкость своего голоса. И не реагируя же на все возможные и не раздражители, имеющиеся так или иначе со всех же сторон от них, вроде и того же все ветра и ропота-шепота пересудов-перебранок людей и нелюдей, оставшихся и остающихся с