— Не смей! — оборвала, вскидывая голову и сталкиваясь с его взглядом, полным сожаления. — Не смей! Я виновата перед тобой не меньше.

— О чем ты? О вранье?

— Я запуталась. Люблю, не люблю. Мои капризы отняли у нас слишком много времени, а оно бесценное, Кейел. Ты прав, оно бесценное! — Вцепилась в рукава его рубахи и тряхнула. — А я тратила его на ерунду! А еще ты обещал, что больше не оставишь меня. На рассвете, помнишь? Ты обещал, а теперь собираешься прощаться.

— Аня, я…

— Это не справедливо! Я не хочу прощаться! Давай, не будем прощаться, Кейел. Пожалуйста, давай не будем… — Я съехала на скулеж, а после — на новые рыдания.

Я не помнила, когда мы уселись на мох: Кейел обнимал меня и целовал в голову, а я спрятала лицо в ладонях и плакала взахлеб. Как только истерика отступала, появлялись мысли, а вместе с ними находились новые воспоминания о нас. Их было так много… Частые разговоры в пути и дурачества, первые признания в симпатии и шаги навстречу, первая близость и казус на празднике Сальир. Сколько было ревности и злости, а сколько самопожертвования и поддержки? Сцепленные руки, протянутые через решетки, и уверенность в зелено-карих глазах, никак не вязавшаяся с хриплым коротким признанием: «Я боюсь». И пропасть между нами — не та страшная, которая залегла после ритуала, а другая, попроще, — опять вытянутые руки над ней и словно танец, без смущений, без интимности и глубины.

— Я всегда буду любить тебя, — прошептала я и всхлипнула, но подавила очередной поток слез.

— Да, я… Аня, я не знаю, как скоро мы встретимся с Убийцей, но сокровищница рядом. Я чувствую, как и… Совсем скоро, Аня.

Может, дождаться его врага? Увижу эту тварь, а затем использую Сердце времени, но останусь в Фадрагосе. Возможно, если мне удастся самолично устранить его, то Кейел не исчезнет? Точно! Я смогу самостоятельно добраться к реке Истины, а затем испепелить кого угодно. Неужели духи не пощадят Вольного, если кто-то выполнит работу за него гораздо быстрее?

Шальная мысль позволила несколько раз вдохнуть глубоко и даже взглянуть на Кейела. На родные глаза, блестящие от застывших слез, на побледневшую кожу и растрепанные волосы. Он смотрел на меня виновато, без тени улыбки и дышал тяжело.

— У меня осталось еще несколько тайников. Я хочу, чтобы ты забрала оттуда все. Это не так много, как принесет сокровищница, но что-то будет полезным. Расскажу о них в последнюю очередь. — Разорвал объятия, отстраняясь, и сцепил руки в замок. Опустив взгляд на землю, продолжил: — Тоджа не балуй сильно. Он не любитель наглеть, но все же не позволяй сесть себе на шею.

Что мне стоит остаться? Если папа пережил мое исчезновение, то, вероятнее всего, они с мамой уже смирились с утратой. К тому же они желали бы дочери счастья! Если бы они только знали Кейела…

Подали бы на него в суд, а меня отобрали и одели бы в смирительную рубашку.

— Не плачь, Аня. Еще немного — и я сам разрыдаюсь. — Поднимая голову к небу, он выдохнул рвано.

— Я пытаюсь.

— У тебя всегда все получалось ужасно, — тихо рассмеялся, отворачиваясь и прижимая ладонь к глазу. Заправил пряди за уши и признался: — На самом деле ты молодец. Если бы я брал к себе учеников, то ты стала бы моей гордостью. Не сомневаюсь, что настанет тот день, когда ты покоришь Фадрагос.

— Он мне не нужен. Без тебя не нужен.

Как будто Земля нужна… Как я буду просыпаться без него, засыпать, дышать? Как?

Кейел несколько мгновений молчал, кусая губу, а затем сказал:

— Не знаю, как складывается жизнь у остальных Вольных, но я доволен своей. — Снова сцепил руки и вздохнул шумно. — Ты должна знать, что я… — Опять закусил губу, будто не решался признаться. Хочет сказать, что любит меня? Пусть скажет, я хочу это услышать, хочу запомнить и пронести его признание до самой смерти. — Я сволочь, Аня.

— Неправда.

Сердце не екнуло. Уже вошло в привычку, что Вольному трудно произнести три глупых слова. С требованиями клятв с меня дела у него обстоят еще хуже. Как он будет справляться без моей помощи в новой жизни? Наверное, меня заменит Этирс.

— Я слишком многое отобрал у тебя. И все это безумие вокруг Единства… Я виноват. Сильно виноват.

Долгие минуты мы сидели рядом. Птичье пение и жужжание насекомых заполняли тишину, но не могли наполнить какое-то опустошение внутри. Затем я положила голову на плечо Кейела, а он нашел мою руку своей и переплел наши пальцы.

— Рано загадывать, Кейел, — негромко произнесла я. — Может, нас убьют бессмертные стражи.

— Не убьют. Я не позволю. — Он, склонившись, заглянул мне в лицо и слегка улыбнулся. — Слышишь меня? Я сделаю все, чтобы ты прожила свою долгую жизнь. Взамен я попрошу о малости.

— Какой? — Во мне все напряглось от ожидания.

— Не забывай меня. — Его губы дрогнули.

Я коснулась свободной рукой шрамов, провела по ним, погладила русые волосы и с облегчением прошептала:

— Никогда не забуду. — Разве смогу? Я никогда его не забуду.

Он улыбнулся шире, искренно, и, судорожно втянув воздух, склонил голову к груди. Духи Фадрагоса, неужели я пообещала что-то бесценное для него?

— Теперь я расскажу о Кхангаторе и еще кое о ком, кого ты не знаешь.

— Хорошо. — Мне не нужна эта информация, но пусть рассказывает что угодно, пусть не замолкает. Я буду слушать, пока позволяет время. Наше с ним время.

— Когда меня не станет… — Замялся на миг, отводя взгляд, но вскоре снова посмотрел в мои глаза. И даже пересел ко мне лицом, и сжал обе мои руки в своих. — Ты должна знать, как выжить среди таких. Неизвестно, во что обернется нынешняя вражда, и я хочу, чтобы ты была готова ко всему. Ты здорово давала отпор на тренировках, и я уверен, что научилась убивать. Осталось за малым. Ты должна знать, как обойтись без конфликта с самыми злобными расами. Я расскажу все, что мне известно, и этого должно хватить для понимания.

Глаза резало; икота прошла не так давно, и дыхание все еще не выровнялось. Я шмыгала носом и обнимала себя, глядя на то, как Кейел с помощью кинжала проталкивает глаз в глазницу. С шорохом и тихим скрежетом, он протиснулся и ввалился внутрь. Ив и Елрех, стоящие в стороне от меня, оборвали болтовню и, вытянув головы, замерли. Роми, возвышающийся над гнездом, упер руки в бока. Кейел осторожно переступил на лапе дракона, зацепился рукой за впадину — видимо, ухо дракона, — и, повиснув, спросил у Роми:

— Ну что?

— Ничего.

На дне гнезда был обычный камень, но Елрех углядела в нем слабые отголоски сил, и мы предположили, что если замок и есть, то находится внутри. Значит, ошиблись…

Я опустила голову и поджала губы, вспоминая обратный путь с Кейелом к дракону. Тепло его руки на своей руке и силу, с которой он крепко сжимал ее, будто боялся, что меня у него могут отобрать раньше, чем жизнь. Почему теперь я не испытываю облегчения от того, что дверь в сокровищницу не отыскалась? Мне же так хотелось оттянуть время. Так почему теперь хочется, чтобы все быстрее закончилось?