что ей нравятся Варфоломей и я?..» — события дня вертелись в голове каруселью, налезая одно на другое. Встреча с Жанной выбила его как телегу с дороги, и он до сих пор не мог отойти от случившегося. Работа, зарплата, Варлаам — все сплелось причудливо, как ниточки в женских руках. Искорки злости поднимались среди щетинистого бреда и пеплом оседали в его теле.

Ладони прикрыли лицо. Сергей издал вздох.

— Ты рано сегодня, — произнесла Виолетта, присаживаясь рядом. Легко и изящно, как маленькая бабочка.

— Да, управился в ускоренные сроки, — проговорил он, не поднимая замученных глаз.

— Ты нормально себя чувствуешь?..

— Да, нормально… Ой, не знаю, — его рука легла на солнечное сплетение. Внезапно обнаружилась тяжелая тошнота внутри.

— Что такое?.. — забеспокоилась Виолетта.

— Нет, ничего… — мотнул головой Сергей. — Желудок… с ног на голову… были бы они у него еще… голова и ноги… Сейчас все будет… в порядке.

Он согнулся и зажал живот, пытаясь подавить недомогание. В глазах потемнело, впервые за эти дни стало телесно нестерпимо. Виолетта подсела к нему, обвивая ладонями плечи. Глаза ее следили за отрывистым дыханием.

— Приляг, приляг скорее…

— Нет, не надо. Сейчас… все пройдет, — отказался он. Лучше уж было не двигаться.

Через пять минут Сергею действительно полегчало. Удивительным образом все отпустило, и даже в голове будто просветлело.

— Мне легче, — сказал он, поднимая прищуренные глаза. — Ты лекарь просто…

— Я стараюсь… — тихо молвила Виолетта.

Взгляд Сергея молча коснулся близкого лица. Ресницы ее были опущены, щеки переливались в темных бликах камней.

А дальше он сам не понял, как все произошло. Но только что-то замкнуло внутри, и Сергей осознал, что больше не может терпеть ни минуты. Ни секунды. Он притянул ее к себе. Губы нашли в темноте ее губы, и на судорожном вдохе слились в долгом поцелуе.

— Сережа, ты что?.. — пискнула Виолетта. Она сумела оторваться от него, прижженная жаром чужой кожи.

— Я люблю тебя, — услышала она горячий шепот. — Я хочу тебя, Вика…

Гладившая плечо ладонь сдвинулась ниже и накрыла ее грудь. Виолетта вздрогнула.

— Сережа… — услышал он. Ее сердце подпрыгнуло под его рукой.

— Пожалуйста, Вика… Пожалуйста… Я прошу тебя… Сделай это для меня…

— Но ты же сам говорил… — попыталась возразить Виолетта.

— Я не то говорил все!.. — произнес он возбужденно. — Я твой муж, и ты моя жена. Ты моя любимая… Я с ума сойду, если ты откажешь…

Он говорил негромким, убедительно просящим и требующим голосом. Виолетта видела, как нетерпеливо блестят его зрачки, чувствовала, как пальцы сжимают нежную кожу.

— Ты же столько объяснял… — уронила она нерешительно. — Ты же… Я… Я умоляю тебя, подумай еще раз…

— Я подумал уже… — Сергей пересел еще ближе, опуская преступно голодные глаза. Казалось, он уже не мог ни о чем размышлять.

— Подумай еще раз, прошу тебя, — он поймал в ее голосе слезы. — Я… ведь не смогу тебе отказать… Хотя ты и не слышишь меня… И даже… не видишь…

Бессмысленная пауза, но последние слова сумели достучаться до его разума, как сквозь забор.

— Как не вижу?.. — он поднял лицо.

— Как… и все… — Виолетта умолкла, закрывая глаза.

Сергей дернулся, встряхиваясь, будто его окатили режуще ледяной водой. Виолетта, не спрашивая, сняла с себя его руки и отодвинулась подальше.

— Прости, — донеслось до него чуть различимое.

— Господи… да что это… — произнесли его губы. Вика уже не видела, но только расслышала скрип кровати и тихие шаги в глубину комнаты…

— Ты молился?..

Ощутив, как шевельнулось покрывало, Виолетта приподняла голову. Сергей молчал, забираясь под одеяло и кутаясь в нем по самые ключицы.

— Молился, — кивнул он со вздохом. Его взгляд улетел в потолок. — Я думал, ты заснула…

— Нет, я не могу уснуть, — ответила она. — Я тоже теперь молюсь часто… Только я не все молитвы помню наизусть. Раньше я знала их больше…

— Ничего, это как езда на велосипеде: раз научишься — всю жизнь не забудешь, — проговорил Сергей.

— На велосипеде я и не умела никогда, — отозвалась Виолетта. Ее губы тихонечко сдвинулись и застыли.

— Да… — не понимая к чему, сказал Сергей. Он посмотрел в ее лицо: — Вика, прости меня. Не знаю, какой бес в меня сегодня вселился…

— Я не сержусь, — молвила она в ответ.

— Нет, серьезно… Я не знаю… какая муха… Ужасный день…

Он притронулся к влажному и теплому, как застоявшаяся вода, лбу. Сергей чувствовал себя дико. Только что на самом ровном месте чуть не послал в пропасть себя и ее. Ведь он шел домой, знал, что нельзя распускать свои эмоции. Шел, негодуя на Жанну. Проклинал, юродствуя над ее словами. Она сказала, что любви нет, но у него же была жена!.. И он, задетый ей, клялся и божился, что она не в себе. А безумен оказался сам.

Веки Сергея прикрыли глаза. Да, как все, оказывается, легко. И слова откуда-то появились сами собой. Стесняясь раньше фальши, пламенно говорил о любви тогда, когда это вдруг понадобилось ему. А как получилось натурально, просто трагедия разбитого сердца!.. Стыд приканчивал его как последнюю дрянь.

— Не переживай, — успокоила Виолетта.

Сергей почувствовал на своей груди ее ладошку.

— Нет, прошу тебя, — он бережно отстранил коснувшиеся его пальцы. — Я не могу… Ладно?

— Ладно, — вымолвила она согласно.

Как же одна фраза смогла попасть в самую точку. Как адским огнем осветила она его лицемерие. «Ты не видишь меня». И он истинно ее не видел. В тот момент он думал обо всем: о своей несчастной жизни, о Жанне, о нанесенной ему обиде и разбереженной душевной ране, но только не о ней. Какая ему была разница: Виолетта ли, кто другой сидит перед ним, когда весь он превратился в инстинкт, в страсть, которая нуждалась в том, чтобы запить наконец все горькие пилюли разом и успокоиться на том, совершенно не задумываясь о ком-то другом…

Ошибся, насколько он ошибся, теша свое самолюбие. Он-то был уверен в глубине души, что она только и счастлива будет, когда он в конце концов «милостиво» разрешит ей стать его женщиной. И уж наверное предполагал, что по первому зову она упадет в его руки. И просил, просил как выгнанный пес, как беглый каторжник, прячась за обманом, пытаясь лгать и ей, и себе самому. Насколько это было низко!..

— Ты знаешь, за что меня низвергли в ад? — тихо спросил Сергей.

— Нет. Ты мне никогда не рассказывал, — покачала головой Виолетта.

— Я убил в человеке веру, — ответил он.

— Ты?.. — в ее голосе было изумление.

— Да я, — утвердил Сергей. — Знаешь, я же был ангелом-хранителем. Я долго им проработал,