Ваньли, наблюдавший за ней с озёрного берега, поспешно выдернул из воды бечеву, не обратив никакого внимания на сорвавшегося с крючка крупного радужного карпа, и отвязал ее от шеста. Удерживая свое верное оружие на плече, он быстрыми шагами двинулся на перехват нежданной пришелицы, и, встав перед ней, вежливо заговорил:

— Простите, юная госпожа, но я не могу позволить вам пройти дальше. Мой господин, что сейчас гостит в усадьбе, не желает никого видеть. К тому же, здесь может быть опасно, и не только для юных дев…

— Прочь с дороги, грязный бедняк, — рассеянным голосом перебила его незнакомка. Ни единой тени волнения не посетило ее безмятежного лица. — Иначе познаешь всю силу моего гнева.

— Увы, но я вынужден настаивать, — телохранитель не изменил своего вежливого тона, но шест с плеча снял, преграждая им путь девушке. — Могущественные враги преследуют моего господина, и их мечи не станут разбирать правых и виноватых. Находясь здесь, вы подвергаете себя опасности…

Чу Ваньли не смог договорить — неизвестная дева прервала его речь внезапно и жестоко. Стоило ей приблизиться к мужчине на расстояние пары шагов, она ловко запустила руку в вышитую бисером суму, что висела на ее плече, и, выхватив оттуда некий белый комок, метнула его в царского телохранителя. В полете, непонятный ком быстро проявил себя, развернувшись в тонкого плетения сеть, что мгновенно спутала Чу Ваньли по рукам и ногам. Поддельный рыбак, пойманный, словно неосторожная рыба, неловко дернулся, пытаясь освободиться, и рухнул наземь с болезненным вскриком. На его лице выступили капли крови — тонкие и прочные нити ловчей сети легко разрезали кожу. Мужчина не оставлял попыток освободиться, но всем, к чему привела его упорная борьба, была туже затянувшаяся сеть, новые раны, и то, что его замотанное, словно куколка шелкопряда, тело скатилось с тропы ближе к пологому озерному берегу. Девушка насмешливо осмотрела дело рук своих, и, подойдя ближе к плененному телохранителю, с торжествующим видом поставила ногу на его грудь.

— Я бы на твоём месте дергалась поменьше, — покровительственным тоном бросила она. — Чем больше ты пытаешься растянуть мою сеть, тем туже она стягивается. Смотри, если ты лишишься кожи на лице и руках — не вини меня за собственные наглость и упрямство, — Чу Ваньли лишь сдавленно выругался — сеть причиняла ему сильную боль, заставляя извечную вежливость царского телохранителя отступить.

— Зачем вы обидели моего человека, юная госпожа? — заговорил Дуань Чжэнчунь, поднимаясь со стула. — Оскорбивший слугу, уязвляет его хозяина. Вам так хочется начать беспричинную ссору?

Дружелюбное спокойствие в его голосе было обманчивым — любой, сколько-нибудь знающий далиского наследного принца, без труда уловил бы нотки раздражения в его голосе. Женщины, и дернувшиеся было на помощь товарищу телохранители, замерли на месте — им было прекрасно известно, насколько строг может быть этот легкомысленного вида мужчина, и они заранее сочувствовали незнакомой девице, опрометчиво вызвавшей его недовольство.

— Ссору начал вот этот оборванный глупец, — убрав ногу с груди Чу Ваньли, девушка с размаху пнула его в бок, отчего спутанный сетью мужчина, перекувыркнувшись, окончательно сполз с тропы, и покатился вниз по берегу озера, в сторону воды.

— У дурного господина, и слуги дурные, — глумливо продолжила она, уставив руки в бока. — Видать, ты мало порол своих рабов, — она бросила брезгливый взгляд на ворочающегося в воде мужчину, — да ещё и на одежду для них скупишься. Я, великодушная и справедливая А Цзы, наказала его для тебя. Кроме того, когда моя сеть окончательно изрежет его лохмотья, ты вынужден будешь одеть его поприличнее огородного пугала. Так уж и быть, можешь не благодарить меня, — она царственно кивнула, и отвернулась, намеренная двинуться дальше.

— О, я просто не могу не отблагодарить юную госпожу А Цзы за ее заботу, — Дуань Чжэнчунь не особо скрывал насмешливый тон. — Наградой за ваши усилия по воспитанию моего слуги будет урок. Суть его такова — не стоит начинать свары с незнакомыми людьми, — едва договорив, он вскинул руку, и с его указательного и среднего пальцев, сложенных вместе, сорвалась яркая стрела ци.

Девушка легко уклонилась от его атаки, применив технику шагов, и взмыла в воздух в резком прыжке, намереваясь ответить — достать противника, стоящего на возвышенности, с берега озера было затруднительно. Одна за другой, воздух прошили блеснувшие на солнце длинные иглы, которые А Цзы выхватила из кармашков на поясе, и метнула с изрядной ловкостью.

Дуань Чжэнчунь, хладнокровный и невозмутимый, встретил ее атаку своей. Металлические иглы, все до единой, были сбиты молниеносно пущенными иглами света, а юная нахалка, своим прыжком лишившая себя возможности уклоняться, поймала грудью пальцевую технику Одного Ян, и с болезненным оханьем улетела в озеро по пологой дуге. Далиский наследный принц бил не насмерть, и нацеленный в девушку сгусток ци был не смертоносным уколом, а, скорее, крепкой оплеухой.

— Вот незадача, — весело ухмыляясь, покачал головой Дуань Чжэнчунь. — Надеюсь, это купание не слишком испортит замечательный пурпурный цвет вашего халата. Было бы прискорбно, поблекни он от озёрной воды — прозвища вроде А Цан, или же и вовсе, А Цзан[1], менее красивы, чем ваше, — барахтающаяся далеко от берега девица ответила ему невнятным криком пополам с бульканьем, и камнем ушла на дно.

— Похоже, наша невежливая гостья не умеет плавать, — бесстрастно отметил мужчина. — Спасёшь ее, Синчжу?

— С чего это ты воспылал сочувствием к этой маленькой разбойнице, Чжэнчунь? — с равнодушным видом спросила женщина, явно не сопереживая дурно воспитанной девице. — Или, вопреки твоим словам, ее молодость не очень-то тебя отвратила?

— Однажды, я застала его с двадцатилетней служанкой, — поделилась Дао Байфэн. — Это было всего-то года три назад. Не думаю, что возраст девицы — слишком уж большое препятствие для моего дражайшего мужа, и его похоти, — бросив на далиского наследного принца уничижительно-насмешливый взгляд, она вернулась к чаю.

— И что же стало с той служанкой, сестра? — подозрительно спросила Гань Баобао. — Продолжает ли она прислуживать во дворце Принца Юга?

— Я вышвырнула ее на улицу, — пожала плечами женщина. — Но это ничего не значит — где одна молоденькая прислужница, там и другие, — ее собеседница с печальным вздохом кивнула, и обе женщины перевели осуждающие взгляды на