Таков договор Труа. Как же могли французы принять его и, более того, поверить в его будущее?

Согласие парижан

Парижане дали согласие без энтузиазма. Но они хотели мира и прекращения войны, из-за которой они годами жили в ужасе и голоде. Они ненавидели арманьяков, которые, по словам Парижского Буржуа, пришли как "развязанные дьяволы" и "убивали, грабили, насиловали, сжигали церкви и людей в них, беременных женщин и детей, короче говоря, делали все зло в тирании и жестокости, которое может совершить дьявол или человек". Виновником стольких бед был их предводитель, Дофин, и как сожалел Парижский Буржуа: "Увы, я не верю, что со времен короля Хлодвига, который был первым христианским королем, Франция была так опустошена и разделена, как сегодня, потому что Дофин не склонен делать ничего другого, как губить всю страну своего отца огнем и кровью". "Вот почему, — заключает он, — мы согласились, имели дело с королем Англии, который был старым врагом Франции".

Следует добавить, что участники переговоров по заключению договора позаботились о том, чтобы  сторонниками мира оказались все, кто имел право голоса: офицеры короны сохраняли свои должности и привилегии, королевские и муниципальные учреждения не были затронуты какими-либо переменами. И, прежде всего, Университет, его магистры и студенты не потеряли ни одной из своих привилегий. Они позаботились о том, чтобы в договоре были подтверждены все льготы нормандцев. За такую цену можно было смириться со сменой короля, не так ли? Поэтому, когда 29 апреля на Большом Совете канцлер попросил жителей Парижа сказать, хотят ли они придерживаться проекта договора, они "устами многих в очень большом количестве ответили, что согласны".

Колебания герцога Бургундского

Вопреки утверждениям, Филипп Добрый сразу после смерти своего отца вовсе не бросился в объятия англичан. Он также не принял на себя тайный союз между Иоанном Бесстрашным и Генрихом V — союз, которого в любом случае не существовало. Более того, герцог Филипп колебался, прежде чем принять английские условия, в которых он мог потерять столько же, сколько и приобрести. Филипп размышлял и прислушивался к советам. Ведь герцог Бургундский не принимает столь важного решения, не посоветовавшись с собранием самых знатных людей из своих владений. Бургундский герцог — не тиран, он — добрый сеньор.

Именно в конце октября 1419 года в Аррасе и состоялось это собрание. Обсуждение тщательно готовилось: повестка дня была изложена в письменном виде, то есть, должен ли герцог принять условия Генриха V. Далее следовали аргументы "против", затем аргументы "за", четко перечисленные постатейно. К счастью, этот интереснейший документ, проливающий свет не только на причины выбора Филиппа Доброго, но и на глубинные мотивы его политики, сохранился до наших дней.

Первые аргументы против соглашения с англичанами касались сути политической проблемы того времени: положения территориального принца в королевстве. Будучи "первым вассалом и пэром короны Франции", герцог не мог "без боя" согласиться на передачу короны другому человеку, которому она не принадлежала и который был "врагом его сюзерена". Если он это сделает, то "весь его род" будут вечно упрекать в измене и преступлении против величества. Кроме того, в этом случае он рискует быть "зарезанным и убитым подосланными шпионами", поскольку любой вассал или подданный сюзерена, лишенного короны и королевства, имеет право убить любого, кто предал своего господина. Кроме того, будучи главой пэров, герцог не мог принять столь серьезное решение, не узнав мнение пэров Франции и трех сословий. В противном случае он лишился бы своего пэрского достоинства.

После этих основополагающих аргументов следовали аргументы, вызванные текущими обстоятельствами. Ничто не считал, что король, то есть правительство в Труа, которое уже отказало герцогу в должности генерал-лейтенанта королевства, уполномочит его вести дела с англичанами. Тогда герцог был бы вынужден из-за союза с Генрихом V начать войну против "своего короля и государя, который никогда не делал ему зла, будь то по недостатку справедливости или по иным причинам". Герцог только приобретал новых врагов, а "монсеньору не было нужды иметь еще больше врагов". В этом случае следовало опасаться, что "те из Труа", "по наущению королевы, как и других", позволят королю перейти в руки Дофина "либо тайно, путем побега под предлогом поездки на охоту, либо иным способом", а вместе с ним и королеве. Наконец, не было никаких признаков того, что король Англии станет оказывать герцогу Бургундскому столько услуг, а скорее отдаст предпочтение своим братьям.

Первым аргументом в пользу мира с Англией был довод о меньшем зле: "Из двух зол следует выбирать меньшее". Остальное вытекало из четкого анализа сложившейся ситуации: если герцог отвергнет его предложения о мире, это не помешает Генриху V получить корону. Но он завоюет ее "силой оружия", а "дворяне, духовенство и народ королевства, города, деревни и крепости будут уничтожены, обезлюдеют, перебиты, захвачены, опустошены и так далее". Напротив, восстановление мира будет благоприятно "для дел Франции, и дворяне, духовенство и купцы двух королевств будут общаться друг с другом дружелюбно и любезно". Если мир будет заключен без активного участия герцога, то он сам может пострадать, а если Генрих V увидит в Филиппе претендента на корону Франции, он сделает все, чтобы "уничтожить его любыми средствами". Генрих V обещал относиться к королю и королеве "как к отцу и матери" и позволить ему пользоваться "титулом и честью". "Если же король Англии получит корону силой, то он свергнет короля и королеву и предаст всех мечу, дворян и прочих, и приведет в королевство баронов, рыцарей и прочих людей, и уничтожит весь народ Франции".

В конце была приведена причина, которая, несомненно, имела наибольший вес: если после смерти Карла VI Дофин станет королем, то "для монсеньора будет очевидной гибелью иметь своим сюзереном своего смертельного врага". Если же королем станет герцог Орлеанский или один из его братьев, то также начнется война, в победе в которой монсеньор вовсе не уверен.

В общем, соглашение с англичанами было наименее худшим для герцога и наилучшим для короля и королевы. "Он  не поступится ни честью, ни преданностью".

В этих последних словах, помимо соображений по текущим обстоятельствам, кроется ключ к пониманию отношения Филиппа к соглашению. Как вассал короля и только короля, Филипп был обязан Карлу, и только Карлу, честью и верностью. Он не должен был нарушать эту верность, так как рисковал потерять власть и саму свою жизнь, ведь вассалы не будут обязаны быть ему верными, если он сам не верен своему сюзерену. Филипп Добрый сам был феодалом и все это прекрасно понимал.

Его мать, Маргарита Баварская, вдовствующая герцогиня Бургундская, была дамой старых традиций. Сразу после смерти мужа она отправила от его имени гонцов к Папе, императору, королю Наварры, графу