— Какую ты выбрал шахту, Роланд? «Глорию» или «Краснуюптицу-2»? — а поскольку стрелок сразу не ответил, добавил. — Разумеется, япойму, если ты мне не ответишь…

— Не в этом дело, — прервал его Роланд. — Просто мы еще нерешили.

— Но это будет одна из них?

— Да, какая же еще? — рассеянно ответил Роланд, началсворачивать самокрутку.

— А вы попытаетесь забраться выше?

— Нет смысла, — ответил Роланд. — будет не тот угол, — онпохлопал себя по груди, повыше сердца. — Надо попасть им сюда, помни об этом. Вдругие места… бесполезно. Пуля, даже пробив броню, не причинит зомби вреда.

— Это проблема, не так ли?

— Это возможность, — поправил его Роланд. — Ты знаешькаменистые осыпи, которые есть перед в входом в каждую из старых шахт, гдедобывались гранаты?

— Ага.

— Вот там мы и спрячемся. Ниже шахты. А когда они подъедут,встанем и… — указательным пальцем левой руки Роланд нажал на воображаемыйспусковой крючок.

Улыбка осветила лицо бригадира ковбоев.

— Роланд, это блестящая идея!

— Нет, — возразил Роланд, — всего лишь простая. Но простотаобычно дает наилучшие результаты. Я думаю, для них это будет сюрприз. Не успеютони очухаться, как полягут от наших пуль. Раньше это срабатывало. И нет причин,по которым не сработает вновь.

— Нет. Пожалуй, что нет.

Роланд огляделся.

— Лучше нам об этом не говорить, Бен. Я знаю, тебе можнодоверять, но…

Резиновый мячик подкатился в ногам Слайтмана. Его сын,улыбаясь, вскинул руки.

— Па! Брось его!

Бен бросил, сильно. Мяч полетел, как тарелка Молли в историидеда Тиана. Бенни подпрыгнул, поймал мячик одной рукой, рассмеялся. Слайтмантепло улыбнулся сыну и посмотрел на Роланда.

— Они — хорошая пара? Твой мальчик и мой?

— Ага, — губы Роланда чуть искривились, почти что в улыбке.— Почти как братья, все так.

6

Ка-тет направился к дому священнику. Ехали они в ряд,чувствуя, что на них смотрит весь город. Смерть на лошадях, вот кого видели вних.

— Ты доволен тем, как все прошло, сладенький? — спросилаСюзанна Роланда.

— Пожалуй, — ответил он и начал сворачивать самокрутку.

— Я бы тоже хотел попробовать, — подал голос Джейк.

Сюзанна коротко глянула на него.

— Прикуси язык, сладенький… тебе еще нет тринадцати.

— Мой отец начал курить в десять.

— И умрет, скорее всего, не дожив до пятидесяти, — отрезалаСюзанна.

— Невелика потеря, — пробормотал Джейк, но с повторнойпросьбой обращаться к Роланду не стал.

— Как Миа? — Роланд зажег спичку, чиркнув по ногтю. — Ведетсебя спокойно?

— Если б не вы, парни, не знаю, поверила бы я, что такаядамочка когда-либо существовала.

— И живот не беспокоит?

— Нет, — Сюзанна полагала, что у всех свои правила насчетлжи. Ее правило заключалось в краткости: если уж лжешь, говори, как можноменьше. Если у нее в животе и сидел малой, какой-то монстр, пусть они волнуютсяо нем через неделю. Пока же у них и так хватало забот. Так что, незачем имзнать о редких коротких схватках, которые периодически донимали ее.

— Тогда все хорошо, — кивнул стрелок. Какое-то время ониехали молча, потом он добавил. — Надеюсь, парни, вы умеете копать. Скоро нампридется поработать лопатой.

— Будем рыть могилы? — спросил Эдди, сам не знал, шутит онили нет.

— Очередь могил придет позже, — Роланд посмотрел на небо, нооблака уже наползли с запада и закрыли звезды. — Главное, помнить, что могилыроют победители.

1

Поднявшись из темноты, печальный и обвиняющий, его ушейдостиг голос Генри Дина, великого мудреца и знаменитого наркомана.

— Я в аду, брат! Я в аду, не могу добыть дозу и все это твоявина!

— Как думаешь, сколько нам придется тут пробыть? — спросилЭдди Каллагэна. Они только что вошли в Пещеру двери, а младший брат великогомудреца, как игральными костями, уже бренчал в руке двумя патронами, которымиему не терпелось заткнуть уши. Решающее собрание прошло накануне вечером, и,когда Эдди и отец Каллагэн выезжали из города, Главная улица удивила ихнеобычной тишиной. Словно жители Кальи попрятались от себя, потрясенные тем,что они сотворили прошлым вечером.

— Боюсь, какое-то время мне потребуется, — признал Каллагэн.Оделся он скромно, неброско, в нагрудный карман положил все американскиеденьги, которые им удалось собрать: одиннадцать мятых долларов и паручетвертаков. Он подумал, что судьба сыграет с ним злую шутку, если, выйдя издвери, он попадет в Америку с Линкольном на долларовом банкноте и Вашингтоном —на пятидесятке.[77] — Но, думаю, мы сможем разбить поиски на этапы.

— Возблагодарим Бога за маленькие радости, — Эдди вытащилиз-за шкафа Тауэра розовый мешок. Поднял обеими руками, начал поворачиваться,остановился. Брови его сошлись у переносицы.

— Что такое? — спросил Каллагэн.

— Там что-то есть.

— Да, ящик.

— Нет, что-то в мешке. Думаю, зашито в материю. На ощупь —камешек. Может, это потайной карман.

— Может, — согласился Каллагэн. — Только у нас нет времениразбираться, что там такое.

Однако, Эдди вновь нажал на таинственный предмет. На каменьвроде бы не похоже. Но где-то он соглашался с Каллагэном. Тайн и загадок у нихи так хватало. Так что эту следовало отложить на другой день.

Когда Эдди вытащил деревянный ящик из мешка, в сердце заползхолодок.

— Я ненавижу этот шар. У меня такое ощущение, что онсобирается набросится на меня и съесть, как… пирожок.

— Скорее всего, может, — кивнул Каллагэн. — Если тыпочувствуешь, что происходит что-то ужасное, Эдди, захлопни крышку.

— Если захлопну, ты застрянешь на той стороне.

— Едва ли она будет для меня чужой, — Каллагэн смотрел наненайденную дверь. Эдди слышал своего брата, Каллагэн — свою мать, что-товыговаривавшую ему, называющую его Донни. Он терпеть не мог, когда его звалиДонни. — Я просто подожду, пока дверь откроется вновь.