Оманцы везли из Майсура рис, кардамон, строительный лес, одежды, сандаловое дерево и перец, а поставляли туда финики, лошадей, мулов и жемчуг (но только в том случае, если по цене жемчуг был дешевле, чем на Бахрейне). Типу Султан подумывал даже о том, чтобы организовать жемчужный промысел и у себя. Дал указание Мир Казиме, своему коммерческому агенту в Маскате, нанять и прислать в Мангалор десять профессиональных ныряльщиков с Бахрейна.

Правом закупки риса в Майсуре пользовались, что интересно, только те оманские торговцы, которые предъявляли специальные сертификаты (читти) на торговлю рисом. Их выдавал коммерческий агент Майсура в Маскате и заверял коммерческий агент Омана в Майсуре. Делалось это для того, чтобы не допустить срыва поставок риса и его сбыта на сторону. Майсур служил главным поставщиком риса в Оман.

Уполномоченными брокерами по продаже майсурских одежд в Маскате и соседних с ним портах выступали проживавшие в Маскате торговец-индус Мавджи Сейтх и коммерсант-еврей с арабским именем ‘Абд Аллах[579]. Хронисты Омана сообщают, что именно эти лица в 1786 г. занимались сбытом майсурских одежд в Маскате, специально прихваченных с собой дипломатической миссией Типу Султана, направлявшейся в столицу Османской империи и останавливавшейся в Маскате, чтобы продать их и заработать средства на дорогу и все текущие расходы миссии. Нур Аллах-хан и Гулям Али-хан, посланники Типу Султана, и сопровождавшие их лица оставались в Маскате в течение трех месяцев (с начала апреля по конец июня 1786 г.). Губернатор Маската в соответствии с распоряжением имама, поступившим ему из Рустака, тогдашней столицы Омана, поселил посланцев Типу Султана в специально снятом для них доме. Проживали они в Маскате за счет имама. В докладе о маскатской торговле, подготовленном для своего правителя, отмечали, что англичане, французы и португальцы платили в порту Маската таможенную пошлину в размере 5%, арабы и персы – 6,5%, индусы – 8%, а торговцы Майсура – меньше всех, только 4%[580]. В честь губернатора Маската, Хальфана, тепло и радушно принявшего их, посланцы правителя Майсура устроили банкет. Явился на него маскатский градоначальник в сопровождении 50 слуг и гвардейцев. Переговорил с посланниками и Са’ид ибн Ахмад, специально прибывший для этого в Маскат в конце апреля. Тогда же, со слов хронистов, они информировали Са’ида ибн Ахмада о предложении Типу Султана отправить к нему личного представителя правителя Омана – для поддержания конфиденциальных контактов по всем интересовавшим Майсур и Оман вопросам.

Задача, стоявшая перед посланниками правителя Майсура, отправившимися в Константинополь, заключалсь в том, чтобы, во-первых, убедить султана Османской империи признать Типу Султана независимым владыкой. И, во-вторых, попросить его предоставить военную помощь для защиты независимости Майсура (Типу Султан объявил эту провинцию независимой в 1784 г.), а также провести торговые переговоры с турками. Суть коммерческого предложения Типу Султана состояла в готовности предоставить туркам торговые преференции в Мангалоре (Мангалуре), в порту на Малабарском побережье, взамен получения от них аналогичных в Басре.

Важнейшей статьей ввоза Майсура из Омана являлись лошади. Для Майсура они были столь же важны, как и майсурский рис для Омана. Только официально, не говоря о контрабандных поставках, Майсур ежегодно закупал в Омане 1050 лошадей чистой арабской породы.

Развивая у себя судостроение, Типу Султан проявлял интерес к оманским корабелам. Первая их артель, нанятая им и прибывшая в Мангалор с семьями, состояла из 10 человек. Работой их он остался доволен – и пригласил еще пятерых мастеров.

Через Индию, рассказывает Лоример, торговцы Омана в 1780-х годах наладили коммерческие связи с Афганистаном[581].

К концу XVIII столетия, повествует Лоример, примерно 50% ввоза индийских товаров в Басру, Абу Шахр и на Бахрейн проходило через Маскат[582].

Давний торговый партнер Омана – земли побережья Африки. Корабли из Омана шли туда через Махру, Шихр, Аден и Сокотру. Чаще всего посещали Софалу (Мозамбик), «страну золота» в речи торговцев и мореходов Омана, Могадишо или Билад ал-Зиндж, как они его называли, и Занзибар. Регулярно наведывались в Абиссинию, Сомали и Кению. Повсюду там вели в основном меновую торговлю.

По свидетельствам мореходов, пишет в своей работе «Цепь событий» Абу Зайд Хасан ас-Сирафи (ум. 979), известный собиратель рассказов об арабских путешественниках и мореплавателях, торговцев из Южной Аравии, Йемена и Омана, тепло привечали и зинджи, проживавшие на территории от мыса Гвардафуй до Мадагаскара, и абиссинцы в Красном море. Зинджи (чернокожие люди) торговали с ними золотом и «черной костью» (рабами), а абиссинцы – белой костью (слоновой). В Красное море ходили, к слову, не все капитаны, а только те из них, кто хорошо знал «карту рифов» и сезоны «противных ветров». Почтение к аравийцам, замечает ас-Сирафи, зинджи выказывали большое. Купцов их, «приходивших к ним морем» и торговавших финиками, они называли «счастливыми людьми» из «царства финиковых деревьев»[583]. Сладости из фиников обожали и обменивали их на товары свои с превеликим удовольствием.

По пути в «земли зинджей» и обратно, сообщает арабский географ Йакут ал-Хамави (ум. 1229), составитель знаменитого географического словаря, мореходы Омана непременно останавливались на Сукутре (Сокотре). Туда заходили, чтобы пополнить запасы пресной воды и закупить для обмена в Момбасе или Малинди алоэ и камедь «драконового дерева». Наименование свое, рассказывает он, остров получил от двух арабских слов: «сук» («рынок») и «кутра» («капля»). В переводе с арабского языка Сокотра значит Рынок капель, то есть рынок камеди «драконового дерева».

По преданиям народов Южной Аравии, на Сокотре откладывали яйца и священная птица Феникс, и легендарная среди мореходов Аравии гигантская птица Рухх, которая была способна «заслонить собой солнце» и «без труда» поднять и унести в когтях слона. Из мускуса, вырабатываемого железами сокотрийских диких мускусных или цибетовых кошек, парфюмеры Омана и сегодня изготавливают популярные среди женщин Аравии духи. В селениях на побережье Омана и на его островах женщины, как и в далеком прошлом, натирают, время от времени, сокотрийским мускусным маслом лицо и тело – в целях «придания мягкости коже».

Долгое время остров этот служил стоянкой для пиратов. Там, повествует Йакут, часто бросали якорь корабли «хищных людей моря», нещадно грабивших купцов, шедших с товарами из Индии и Египта, с Цейлона и Мадагаскара. О Сокотре, как «пристанище пиратском», откуда «разбойники моря» совершали набеги на суда, направлявшиеся в Красное море и в земли Восточной Африки, упоминал в своей «Книге о разнообразии мира»и венецианец Марко Поло[584].