Ты посмотри, она уже и с енотом смирилась — что бы не делало дитятко, лишь бы усердно занималось.

— Да, мастер Лунная Сова, — тихонько ответила она и быстро-быстро засеменила в сторону тренировочной площадки.

Проводив её взглядом, Лунная Сова посмотрела на меня.

— Вижу, ты не знаешь, чем заняться.

— Знаю, — тут же с готовностью ответил я.

— Это заметно, — она медленно огляделась, будто не знала в какую сторону смотреть. — Но я бы советовала сходить тебе на занятия по печатям, которые проводит Изумрудная Сельдь, так как Янлин возлагает на тебя определённые надежды.

Я… сначала завис, не совсем поверив тому, что услышал.

— Простите, как зовут мастера?

— Изумрудная Сельдь.

— Изумрудная Сельдь?

— Ты, видимо, после экзамена плохо слышишь? Тебе дать лечебную пилюлю? — беззлобно и невозмутимо поинтересовалась Совунья.

Я едва сдерживался, чтобы сейчас не начать угарать. Изумрудная Селёдка… Блин, до этого всё звучало реально красиво и гордо: Сова, Ветер, Лисица… Но Сельдь — это слишком сильно.

Глядя на меня, Лунная Сова, видимо, не догоняла до того, что меня так рассмешило. Для них наверняка это звучит нормально, поэтому я представляю, как с её стороны я сейчас выгляжу: стою весь красный, слегка надутый, слегка трясясь от того, что стараюсь сдержать хохот, словно дебил.

— П-простите, — выдавил я из себя с трудом.

— Прощаю, — невозмутимо ответила Совунья. — Надеюсь, что ты прислушаешься к моему совету. Видишь ли, я дорожу своей связью с Янлин, и мне бы хотелось, чтобы она получила второе имя. И в этом ты можешь ей помочь.

— Я сделаю всё, что смогу, — честно ответил я, ещё не зная, что сдержать своё слово мне не удастся.

— Надеюсь. И я бы посоветовала оставить стиль Чёрной Лисицы, если не хочешь остановиться в развитии по фехтованию, — продолжила она. — Ты не сможешь его развивать дальше без наставника, а в секте Восхода никто с ним не знаком.

— Даже вы?

— Даже я. Мы пользуемся стилем «Атака северного ястреба», он значительно отличается от стиля «Танец морозного огня», однако выигрывает в силе удара. Там, где придётся нанести тебе несколько ударов, мы нанесём один точный и сильный. Тебе придётся изучать его, если не хочешь остаться на том уровне, на котором сейчас. Может противников с уровнем Становления ты и победил, но других с уровнем Созревания с твоими навыками одолеть будет сложнее.

— Я… понял.

— Отлично. Надеюсь, мои советы легли на благодатную почву.

— А можно вопрос? — спросил я, когда она уже собиралась уходить. — Мы раньше… у нас были напряжённые отношения, мастер Лунная Сова, а сейчас вы советуете мне, как и почему. Вы с каждым это обсуждаете?

— Нет.

— Тогда…

— Почему я рассказываю это тебе? — она задумчиво посмотрела вдаль. — Наверное, потому мне придётся принять это, если я хочу двигаться дальше. Потому что я пытаюсь примириться с тем, что ты теперь часть этой секты и останешься в ней, своим видом каждый раз напоминая мне об одной особе. Чтобы побороть проблему, надо взглянуть ей в глаза, как я буду смотреть на тебя каждый. День. На всю. Оставшуюся. Жизнь.

Последние слова она выделила так, что мне стало немного беспокойно. Типа говорила: «только разочаруй меня, и я тебя прикопаю в лесу».

— Я ответила на твой вопрос? — спросила она всё так же невозмутимо, будто о погоде разговаривала.

— Более чем, мастер Лунная Сова.

— Я рада, что мы поняли друг друга, — кивнула Совунья.

Это было… откровенно. Надо сказать, что когда она не кричит истерически, выглядит куда более пугающей.

Весь оставшийся день я был предоставлен сам себе и провёл его в месте, где никогда не ошивался в своём мире — в библиотеке. На завтра я решил посетить занятия по фехтованию, чтобы посмотреть, как там учат и чего нового можно будет подчерпнуть. Вдруг новый стиль открою, как знать?

С этими планами я и уснул.

* * *

Я никогда не любил ночные кошмары. Но куда хуже было проснуться и осознать, что этот кошмар происходит наяву, а не во сне, и тебе уже от него не сбежать.

Именно таким стал тот день, когда всё резко изменилось.

И проснулся в нём я от того, что кто-то очень больно укусил меня за руку.

— Ай, млять! — дёрнулся я, почувствовав, как десяток остреньких зубов сошлись на моей кисти. От резко пронзившей боли из сна меня как пинком выбило. — Какого…

Ещё не до конца очнувшись, я раздражённо пытался взглядом найти источник, который едва не отхерачить мне пару пальцев. В глазах спросонья всё слегка плыло, мне потребовалось несколько секунд, чтобы немного прийти в себя и разглядеть виновника моего пробуждения. И каково было моё удивление, когда рядом с кроватью я обнаружил…

Енота.

Какого хера он в моей комнате? Ты чё, пушистый, попутал?! Пришёл тут мне кусь-кусь делать?! Я тебе…

Погоди-ка, а что здесь делаешь? Причём без Ки.

Эта пушистая жопа никогда не отходила от Ки далеко. Но мой вопрос застрял в горле, когда я увидел, как всегда спокойный пушистый и большой енот сейчас с изодранной в кровь мордочкой не находил себе места, кружась на месте и подвывая на весь дом урча, бросаясь ко мне и отбегая, словно показывая, чтобы я следовал за ним.

— Что стряслось, пушистый?

Это был глупый вопрос, потому что я уже знал ответ.

Стряслось что-то херовое. И стряслось это херовое с Ки, иначе бы он так не сходил с ума, пытаясь меня разбудить.

Эта простая догадка была как удар молотком по мизинцу, заставив меня вскочить с места, по пути подхватив меч у стены, и броситься следом за беснующимся зверьком.

Но едва я выскочил в зал, как замер немного охреневший от картины, представшей передо мной, едва не вскрикнув от испуга.

В центре комнаты висела Люнь, и выглядела она… как бы выразиться, учитывая её состояние… неживой. Словно большая призрачная кукла, которую подвесили в зале ради забавы. Её пустые глаза смотрели бессмысленным взглядом куда-то в пустоту, что вызывало мурашки по коже. Это походило на кадр из фильмов ужасов про демонов и злых духов.

Какого… хера…

— Люнь? Люнь?! — я попытался коснуться её, но рука ожидаемо прошла сквозь её тело.

Подобное… мягко говоря, пугало, отчего меня на мгновение пробрало ужасом.

В этот момент я почувствовал себя беззащитным, голым перед враждебным и непонятным миром, где не спасали ни мой меч, ни моя сила.

А енот продолжал бесноваться, тявкая и гунькая, что лишь пугало ещё сильнее. Он хватал меня за ногу зубами и пытался тянуть на улицу, явно намекая, что вся жопа находится снаружи. И если честно, именно поэтому я боялся выходить наружу. А вопрос, как сам енот смог попасть ко мне, пропал сам собой, стоило увидеть входную дверь — в ней была буквально выгрызена небольшая дырка, как раз, чтобы он смог пролезть. Оттого и мордочка разодрана.