к слабым по развитью сознания, да и достаточно ничтожным духом. Иначе все подобные потуги притаиться после смерти в чём-либо живом дадут возможность духом проявиться в чём-нибудь предельно примитивном, ну, вроде лишь какой-то кошки-мышки, при этом даже это если очень-очень повезёт. А при другого вида вариантах, подаришь сам себе явленье-появленье в тельце насекомого, какого-никакого таракана, мухи, червяка, здесь уж что выйдет, и уж как получится. Коль сам при жизни и в течении, формировавшего сознанье, единенья с телом, в развитии духовном, не поднялся до хоть сколь-нибудь достаточного уровня, то при подобного рода попытках спрятаться хоть в чём-нибудь живущем, здесь сомнений нет, очутишься в тех вариантах, что окажутся, ввиду ничтожности способностей, доступны — от главного, организующего, чисто человеческого, уж точно, здесь сомнений нет, покатишься стремительно и исключительно назад. Правда, именно здесь нельзя одновременно не признать, что разные такие пленники чужого, исключительно духовного стороннего вселения для всех людей, по жизни далеко не редкость. Да просто невозможно не признать, что рассужденья в отношении того, как странно в жизни, а с чего-то вдруг ведут себя, и кошки, и собаки, пусть не без удивления, но у людей случаются. Точно такое люди, видевшие, и по мнению таких, рассуждающих, почти необъяснимое, могут между собою говорить о мухах, тараканах, крысах, да и о слишком непонятных людях. Однако, в большинстве своём, всё-таки строить хоть какие-то предположения о том, что нечто столь серьёзно трудно объяснимое рождается из-за стороннего воздействия чего-либо иного, и притом чисто духовного порядка, для рассуждающих о всём таком между собой, разных людей, почти всегда всё-таки несвойственно. Что же касается иного из последнего подмеченного, это как раз то, насколько нестерпима-нежелательна для всех, в определённой степени заметно более могущественных представителей двух половин, возникших после знакового разделения, сама возможность пребывания как можно ближе к центру, организующему это разделение и создающему возникновение всего — о чём-то именно таком можно судить хотя бы по тому, с каким усердием все представители от каждой из тем центром разделённых и сформировавшихся сторон стараются подобную заботу и печаль кому-нибудь стороннему спихнуть. Желанные последствия от близости к организующему центру, это уж точно, все из области даров и благодати, всё это-то мгновенно видно, и потому такие результаты близости определённым образом интересуют всех из этих озабоченных организаторов всего, но то, что всё подобное сближение в виде иных, пугающих последствий, и при этом обязательно, согласно высказанной точки зрения, сопровождает, и заметно всё такое сразу, уж точно никого не привлекает. Насколько спорщики в подобном правы или же неправы, и именно в такой оценке? Что ж, значит, хоть какое-никакое время должное придёт, посмотрим-поглядим, увидим, ну, именно тогда и станет ясно, куда, таким ретивым образом, и сходу занесло. В конце концов, насколько впечатляюще прощались пару дней назад! При всём происходящем Солнце, и при этом не на час-другой, на несколько часов, тогда, на небе, изменившись внешне, задержалось. Такое даже описать обычным людям, только лишь начни о чём-то именно таком рассказывать, сама попытка изначально сразу сдохнет! Люди обычные, живущие обычной жизнью, просто не смогут воспринять чего-либо подобного, при этом никогда, и ни за что. На всё такое, для того, чтобы в подобное поверить, надо глазами собственными посмотреть, надо сознанием участвовать в происходящем. Куда уж здесь, и взяться толковать таким обычным личностям о том, что может выглядеть весьма внушительно, но относиться к истинно необъяснимому, если таким и видеть это по определенью не дано? А ведь чего-либо такого, самого различного, и из разряда совершенно, с точки зрения людей обычных, непонятного, вокруг, во всяком случае с определённых пор, но происходит, никаких сомнений, что довольно, и даже с некоторым сверх внушительным избытком, а потому, уж точно, с некоторых пор успел своего рода некую привычку к всякому такому удивительному всё-таки приобрести. И даже, при случающемся, и от случая до случая, теперь стараюсь то, что происходит столь, воистину необъяснимо, ну хоть как-нибудь использовать по мере сил-возможностей поистрепавшегося вследствие всех переделок разума. Во всяком случае, пугаться, как и удивляться, поражаясь, когда некое такое, и необъяснимое, взялось и приключилось, с некоторых пор, а точно, несколько несвойственно. А потому, когда, прощаясь, Солнца диск вдруг задержался столь надолго в небе, просто стоял, согласно указаниям, молился, голым, босиком, сначала просто на полу, потом на табурете и на подоконнике, просто стоял, смотрел, молитву про себя произносил, и ждал. После чего, как результат, дождался, что, когда уж фонари по улице горели, и время было для заката, мягко говоря, немаленьким, диск Солнца, всё-таки, оставил, после ожидания, в покое угол-крышу дома что напротив, и, унося свой свет за горизонт, в поспешности расстался, наконец, со взглядом, что в ту сторону с таким старанием направил. А между прочим, стрелки в это время на часах перемещались, приближаясь к часу ночи, что несколько с избытком для заката даже в таком городе, как Петербург! После чего, поди такое, объясни?! Да кто ж в подобное, и истинно необъяснимое поверит?! Уж точно, что никто! Ведь в это время, и по улице, самые разные живые люди, именно под теми фонарями засветившимися и при довольно светлом небе сплошь повсюду и туда-сюда ходили и гуляли всё потраченное на прощание время, но, вследствие слабости, ничтожности развития сознания, заметить, обратить внимание на очевидную необъяснимость этого происходящего, таким образом получается, что, попросту, всем прочим было не дано.

В СЕРЕДИНЕ КРУПНЫЙ КУСОК ЧУТЬ НЕ ВЫКИНУЛ Что же касается иного-прочего из узнанного, или же, скорее, понятого после всех как-либо случившихся-получившихся и надлежащих всяких-разных рассуждений. Прежде всего и на первый план, скорей всего иного вылезает то, что человек, как, пусть и малая, ничтожная, но копия Создателя-Творца, реально, посмотрев на то или иное, порождает всплеск своего рода энергетики воздействия, при этом человек живёт, разнится, взгляд, отношения разнятся, и облик мира, фон, что при таком подходе с постоянством порождается в подсознании при взгляде начинает сильно отличаться. А это уже повод хоть какие, но вносить различия, при воздействии, во все, что видишь. Даже на самом примитивном уровне развития человек творец и даже действуя руками может многое. Чего только не понастроили ничтожные возможностями предки, ведомые позывом чувств, и что особенно важно, зачастую ожидаемым, желаемым позывом столь влекущих чувственных стремлений. При этом у такого творчества при достижении в сознании смотрящих в сторону такого, хоть чего-либо эмоционально-значимого и благого, поражающего, присутствуют довольно разные побочные эффекты — пока подобное вызывает пиетет у таких, кто смотрит,