Минеральных Водах) на афишных тумбах появлялся тизер — афиши, на которых огромными буквами было напечатано одно слово:

МАЯКОВСКИЙ

В. В. Маяковский выступает в аудитории Политехнического музея с поэмой «Хорошо». Фото С. И. Тулес. 1927 г.

«Когда все узнавали о его приезде и заинтересованные ждали — где? и когда? — появлялась вторая афиша с точным указанием дня, места выступления и с тезисами разговора-доклада.

Билеты всегда были распроданы все. Да ещё сколько людей приходило слушать по пропускам, по запискам! Если Маяковский читал не всё, что стояло в афише, он что-нибудь прибавлял.

Тогда в Крыму каждое выступление начиналось так: Маяковский выходил на эстраду, рассматривал публику, снимал пиджак, вешал его на стул. Затем вынимал из кармана свой плоский стаканчик и ставил его рядом с графином воды или бутылкой нарзана.

Из публики сразу начинались вопросы и летели записки: „Как вы относитесь к Пушкину?“, „Почему так дороги билеты на ваш вечер?“

— Это неприлично — подтягивать штаны перед публикой! — кричит кто-то.

— А разве приличнее, чтоб они у меня упали? — спрашивает Маяковский.

— А женщины больше любят Пушкина, — снова выкрикивает какая-то задира.

Маяковский спокойно:

— Не может быть! Пушкин мёртвый, а я живой.

Темы разговора были: против есенинщины, против мещанства, против пошлятины, черёмух и лун. За настоящие стихи, за новый быт.

Говоря о проблеме формы и содержания, Маяковский приводил строчки чьих-то стихов, недавно напечатанных в газете „Красный Крым“:

В стране советской полудённой

Среди степей и ковылей

Семен Михайлович Будённый

Скакал на сером кобыле.

— Стихи о Будённом надо писать, — говорил Маяковский, — но его кобылу в мужской род переделывать совершенно не нужно.

— Писать о советской эмблеме — серпе и молоте — тоже обязательно надо, но не надо делать это так, как поэт Безыменский. Писать „серп и молоток“ — это значит неуважительно писать о нашем гербе. А если ему придётся рифмовать слово „пушка“? Он, наверно, не постесняется написать:

Там и Кремль и царь-пушка,

Там и молот, и серпушка.

— Есть поэты, — говорил Маяковский, — которые сочиняют так:

Я — пролетарская пушка,

Стреляю туда и сюда…

(Хохот в публике.) От такой формы пролетарская пушка начинает стрелять и в наших, и в ваших.

Кажется, тогда же, в Крыму, Маяковский приводил ещё и такой пример:

„Вот Жаров написал текст марша. В нём некоторые слова даны в кавычках. Очевидно, товарищ Жаров представляет себе это так: идут люди, двумя ногами такт марша отбивают, а третьей маленькой ногой — кавычки“.

После антракта, во втором отделении, Маяковский читал стихи.

Сначала Маяковский комментировал стихи — например, объяснял, откуда идёт такое выражение, как „ваше слово слюнявит Собинов и выводит под берёзкой дохлой…“, или кто такой Шенгели.

Маяковский выступал не как чтец, а как пропагандист своих стихов. Во время чтения в публике были полная тишина и напряжённое внимание. Последние строки „Письма Горькому“ в большинстве случаев покрывались аплодисментами. По окончании — всегда буря аплодисментов.

Однажды в Ялте, в городском саду, Маяковский выступал на открытой сцене. Рядом шумело море. Вдруг поднялся сильный ветер, срывая листья с деревьев, закружил их по эстраде и разметал бумажки на столе.

— Представление идёт в пышных декорациях, — торжественно сказал Маяковский. — А вы говорите — билеты дорогие!» [1.36]

Сегодня в фондах Государственного музея В. В. Маяковского (ГММ) находится около 20 000 записок от слушателей, сохранённых поэтом в своём архиве.

Вот только некоторые из них (их оригинальная орфография сохранена):

Одна из тысяч записок В. В. Маяковскому из фондов ГММ

Товарищ Маяковский

Так понятны и интересны ваши стихи тогда, когда их слушаешь из ваших уст. Но если начнёшь читать их сам то можно поломать голову… Мы хотим слушать эти стихи от вас то и пишите для нас для нашего понимания..

Вольдемар! Я люблю вас.

Маяковский

Сегодня тут только я да вы.

Забыты серое

мимолётное мгновения?

Моя душа закована в дни. Листом истлевшим…

Тов. Маяковский

Скажите какие же заслуги Есенина что он стал на страницах

истории русской литературы

т. Маяковский

Как вы смотрите на женщин и что вы ей посвятили

в своих произведениях

Кто ваша жена и как вы к ней относитесь

Милый Володечка! О!

Если бы знал, как я тебя люблю. Я вижу тебя во сне, и наслаждаюсь

твоим очаровательным образом.

Влюблённая.

Верно ли, что Хлебников гениальный поэт, а вы, Маяковский, перед ним мразь?

Маяковский! Ответь

Почему ваши произведения продаются по очень дорогой цене

тов. Маяковский

знай что большинство молодняка и особенно рабочая молодежь у кого больше развито классовое чутье всегда понимало и будет понимать ваше творчество. Ваши стихи о спецодежде больше воспринимаются, чем те, кто пишет о фильтикосовых чулках и изячных модниц.

На всё насмешка пустоплётов.

В. В.

Мне кажется, что Вы не совсем поэт массы, а скорее индивидуалист, т. Как читаешь Ваши произведения и видишь: я Маяковский, Я, Я, и Я.

К чему всё это?

В. В.

Когда у человека на душе пустота, то для него есть два пути: или молчать, или кричать. Почему вы выбрали второй путь?

Маяковский ответил: «Автор этой записки забыл, что есть и третий путь: это — писать вот такие бездарные записки».

В некоторых мемуарах отмечалась удивительная реакция слушателей на то, как сам Владимир Владимирович читал стихи:

— «в зале воцарилась атмосфера необычайной взволнованности» (П. Лавут);

— «он читал с каким-то особым волнением и подъёмом, иногда заглядывая в маленькую записную книжку, которую держал в руке. В зале стояла абсолютная тишина» (А. Бромберг);

— «когда я слушала поэму, мне стало страшно» (Л. Маяковская);

— «когда он кончил читать, все встали и стоя аплодировали» (Н. Брюханенко);

— «потрясение было так велико, что я просто не соображаю, что делаю: я кричу, топаю ногами. Незнакомая девушка рядом вдруг целует меня в щёку» (В. Катанян).

Поэт даже планировал написать «универсальный» ответ для авторов типичных вопросов, но даже если бы он и был написал, то вряд ли он сильно отличался бы от содержания рубрики «Вас не понимают рабочие и крестьяне» из первого номера «Нового Лефа» (1928). Маяковский писал: «Я ещё не видал, чтобы кто-нибудь хвастался так: „Какой я умный — арифметику не понимаю, французский не понимаю, грамматику не понимаю“. Но весёлый клич: „Я не понимаю футуристов“ несётся пятнадцать лет, затихает и снова гремит возбуждённо и радостно. На этом