— Пора идти. Пошли, — слишком резко для красивой девушки сказала дикарка. — Времени мало.

— Дилемма саморазрешилась, — пробормотал Кристоф, выбираясь наружу.

Демид хмыкнул и последовал за капитаном, в последний раз взглянув на шамана. Старик лежал без сознания, уставившись вслед уходящим остекленевшими белыми глазами. Все-таки это был явно не тот человек, который нужен Шеклозу.

Сборы прошли очень быстро. Им вручили по острому куску обсидиана с рукоятками и моток молодой коры, которая, по-видимому, была местной походной пищей. Перед выходом из поселения Коваленуапа смазала жгучей мазью гноящиеся раны на плечах Кристофа, заставив того пожалеть, что он дожил до этого дня. Однако вскоре жжение прошло, и капитан снова почувствовал себя человеком, а не комком боли. На этом вся подготовка к предстоящему путешествию и завершилась.

— До горы день пути, — сказала дикарка, ловко пробираясь сквозь джунгли. — Ее обойдем. Там ваши люди. У них есть плавучие дома. На них мы доберемся до далекого края. Я могла пойти без вас. Но не могла. С вами — могу.

Фасилийцы едва поспевали за ней, постоянно спотыкаясь о корни, натыкаясь на шипы, путаясь в лианах и врезаясь в стволы молодых деревцев. Приятной эту прогулку сложно было назвать. После нескольких падений и десятка новых царапин на лице Демид даже перестал обращать внимание на соблазнительное тело Коваленуапы, изящно скользящей среди коричнево-зеленого буйства природы. Однако вскоре идти стало немного проще, хотя, возможно, это моряки наконец приноровились к ходьбе по осточертевшим джунглям. Так или иначе, они смогли поравняться с дикаркой.

— У тебя в имени вроде было Мадзунту как и у того старика, — Демид решил скоротать время за беседой. — Вы родственники?

— Родственники? — после короткой паузы переспросила Коваленуапа. — Я понимаю это слово. Но у нас такого нет.

— Я имею в виду — он твой дед, отец или вроде того?

— Дед, отец, — она как будто распробовала слова на вкус. — Нет, не вроде того. Я дочь племени Наджуза.

— Ну, родители-то у тебя все равно есть, — не отставал от нее Демид.

— Меня кто-то родил, — после заминки ответила дикарка. — Но у нас нет такого слова. Родители.

— Вы не знаете своих отцов и матерей? — удивился помощник капитана.

— Зачем? Мы дети племени Наджуза, — бесстрастно ответила Коваленуапа. — Нас кто-то родил. Нас вырастили все. В ночь единения со мной будет мужчина. Потом я кого-то рожу. И его вырастят все.

Демид оступился, представив "ночь единения", и чуть не упал в небольшую карстовую воронку, но девушка ловко подскочила к нему, обхватила его руками и вместе с ним отпрыгнула в сторону от ямы. Сперва фасилиец удивился ее необыкновенной физической силе и скорости реакции, а потом внезапно осознал, что он лежит в объятьях обнаженной экзотической красавицы. "Ночь единения" заиграла новыми красками.

— Такие, как ты, у нас умирают в детстве, — немного остудила его пыл Коваленуапа, поднявшись на ноги.

— Спасибо, — пробормотал Демид и поспешил за капитаном и дикаркой, которые уже ушли вперед.

Кристоф был серьезен и сосредоточен. Он прекрасно знал, как быстро и беззвучно аборигены передвигаются по джунглям, а воспоминания о людоедах в его голове до сих пор отдавали запахом свежей крови. Капитан сжал во вспотевшей ладони обсидиановый кинжал и еще сильнее напряг свой единственный зрячий глаз, всматриваясь в многоликое однообразие зеленых зарослей.

— И все-таки почему тебя и того старика зовут Мадзунту? — спросил Демид, догнав своих спутников. — Это потому что духи разговаривают с вами?

— Духи разговаривают со всеми, — ответила Коваленуапа. — А Мадзунту разговаривают с духами.

— Меня бы не сильно обрадовало, если бы я слышал голоса мертвых людей, — усмехнулся помощник капитана. — У нас таких сумасшедшими считают.

— Они говорят с тобой.

— Откуда такая уверенность? Я ничего не слышу.

— Ты не слышишь, — согласилась дикарка. — Но они говорят с тобой. Шелест Кроны.

— Я не часто брожу по лесам, — беззаботно пожал плечами Демид. — Я моряк, а посреди безбрежных вод не так часто встретишь деревья.

— Не деревья. Шелест Кроны.

Помощник капитана тяжело вздохнул. В Алокрии нормальные девушки даже смотреть не хотели на бородатого фасилийца, портовые проститутки слушали только звон монет и отвечали фальшивыми стонами, а симпатичную аборигенку Дикарских островов он просто не понимал. Не везет ему с девушками.

— Расскажи о способностях Мадзунту, — внезапно попросил Кристоф. — Ты можешь, например, попросить духов разведать местность, найти затаившихся врагов?

Коваленуапа задумалась.

— У духов есть своя воля. Говоря вашим языком, они мертвы, — после продолжительного молчания пояснила дикарка. — Они хотят покоя. Не каждую просьбу Мадзунту они будут выполнять.

— А можно ли им приказать?

— Можно им приказать, — подтвердила девушка. — Но это неправильно. Духи знают много. Духи знают, как будет лучше.

— А они не объяснили, в чем заключается твоя помощь нам? Получится ли у нас избавиться от купола?

— Не знаю, — в голосе Коваленуапы послышалась неуверенность. — Большая беда появилась. Теперь я плохо слышу голоса духов. Они говорили со мной. Но помогать вам решила я.

— Плохо слышишь духов? — заволновался Демид. — А говорить с ними можешь?

Будет очень плохо, если способности Мадзунты пропадут. Получится, что фасилийцы привезут Шеклозу Миму обычную девушку. Хоть она и весьма недурна собой, глава Тайной канцелярии вряд ли оценит это.

— Я могу говорить с духами, — успокоила его Коваленуапа. — Мне просто надо кричать. Я кричу, я приказываю. Это неправильно. Но так надо, иначе большая беда придет из вашего далекого края во все другие далекие края. Не нужно много желтого света, не нужно много страдания.

— И ты осмелишься перечить духам, если придется? — прямо спросил Кристоф.

Дикарка медлила с ответом. В принципе, капитана устраивало и молчание. Как бы там ни было, свою миссию он выполнит, а с остальным пусть разбирается Комитет. Кристоф заплатил слишком высокую цену, чтобы его усилия так запросто оказались напрасными.

Дальше они шли в тишине. Уже давно стемнело, но фасилийцы полностью доверяли своей проводнице, которая уверенно вела их сквозь джунгли. По расчетам Тридия они прошли примерно треть пути. Где-то здесь начинались земли людоедов. Из-за ослепшего левого глаза капитану постоянно казалось, что откуда-то сбоку в любой момент на него набросится кровожадный дикарь, поэтому он нервно озирался по сторонам, до рези напрягая свое ополовиненное зрение. Впрочем, даже полностью зрячий человек в такой темноте почти ничего не видел. Хотя Коваленуапе ночь и мрачные тени джунглей совершенно не мешали, но она ощутимо замедлилась, чтобы фасилийцы успевали идти за ней.

— Спорить с духами можно. Но осторожно, — девушка внезапно ответила на вопрос, заданный несколько часов назад. — Или случится страшное.

— Что именно? — хрипло прошептал Кристоф.

Отчасти капитан старался говорить тише, чтобы их ненароком