чтобы комиты смогли избавить мир от пустой смерти, распространяемой ветрами купола. К тому же сами фармагулы оскорбляли багрово-черного владыку одним своим существованием, и По-Тоно просто не мог проигнорировать подобное кощунство. Ранкира же интересовало лишь одно. Он, конечно, тоже истреблял бледнокожих марионеток Маноя, но все его мысли занимал только поиск босса Синдиката. Жажда мести переросла в настоящую одержимость, видения прошлого преследовали убийцу, наваждения тянули его на дно безумия. Мит с трудом осознавал происходящее, но смертоносный черный дым продолжал стелиться по теням Нового Крустока и уничтожать фармагулов. Впрочем, порой он убивал и перепуганных горожан, спутав их с кошмарной химерой из своих воспоминаний.

Ачеку пока еще удавалось привести друга в чувство, но безумие Нгахнаре слишком быстро истощало рассудок убийцы. Желание жить — одна из важнейших составляющих жизни всякого человека, но Ранкир полностью потерял его в момент смерти Тиры На-Мирад. Он был уже мертв, но продолжал существовать в реальном мире лишь благодаря неимоверной жажде мести и благословлению багрово-черного владыки. И все это время на Мита неумолимо надвигалось сумасшествие, все быстрее и быстрее затягивая его в водоворот ночи, окрашенной в цвет запекшейся крови. Успеть бы…

— Вот ты где, — голос Ачека вырвал убийцу из странного оцепенения. — Здесь все чисто?

Ранкир посмотрел по сторонам. Он стоял посередине какого-то чердака, заваленного разбитой мебелью. На полу лежала тяжелая коричневая пыль, в которой брыкалось обезглавленное тело фармагула. Судя по длинному следу из зеленоватой крови, его голова откатилась за груду поломанных стульев. Убийца не помнил ни как оказался в этом месте, ни как убил бледнокожую тварь. Да и лидера смертепоклонников он признал не сразу.

— Я устал, — буркнул Ранкир и похромал к выбитому окну.

— Тогда могу тебя обрадовать, — Ачек отошел в сторону, пропуская друга. — Новый Крусток практически очищен от фармагулов. Теперь в нас тут нет нужды. Можем немного отдохнуть, прежде чем вернемся в леса Евы.

— Мне не нужен отдых, — огрызнулся убийца. — Мне нужен главарь Синдиката. Ты обещал…

— Да, да, я прекрасно помню, что я обещал, — смертепоклонник тяжело вздохнул. — Мои ищейки подтвердили, что он где-то в Новом Крустоке. Круг поисков сужается, им нужно еще немного времени.

— В городе заварушка, Синдикат зашевелится, мы их быстро вычислим — чьи слова? — Ранкир раздраженно сплюнул. — Круг у него сужается…

— Я делаю все что могу, — развел руками Ачек. — И без моей помощи у тебя все равно не получится найти его.

Мит отмахнулся от него и собрался уже выбраться на крышу через окно, но замер, столкнувшись лбом с висящей вниз головой Тормуной.

— Бум! — в перевернутом виде улыбка сектантки казалась еще безумнее. — Ты чего злой такой? Обидел кто? Болит что? Мелкая может попросить принцессу полечить тебя! Правда, она способна только на процедуру кровопускания. Зато делает ее идеально! Почувствуешь себя другим человеком! Во всяком случае, тебя точно никто уже не узнает…

— Лучше заткни ее, — прорычал Ранкир, бросив раздраженный взгляд на Ачека. — Или я ей шею сверну.

— Ой, грозный-грозный какой, — Тормуна спрыгнула и демонстративно отвернулась от него. — Если ты будешь отказываться от помощи других людей, то так и не найдешь себе друзей.

— Ты меня на лоскуты порезать хотела! — вскипел убийца. — Это, по-твоему, помощь?

— А ты даже не поблагодарил… — опечаленно вздохнула сектантка.

Ранкир проигнорировал ее слова и, неловко опираясь на больную ногу, выбрался на крышу. Сквозь дыры в трухлявой черепице были видны прогнившие балки, но хромой убийца уверенно шел по ним, не опасаясь провалиться внутрь здания с застрявшей под ребром щепкой. Он дошел до каменной трубы дымохода и осторожно присел на нее. Рыжий парень, неотступно следующий за другом, выжидающе посмотрел на Ранкира. За последние несколько дней бард не обмолвился и словом.

— Чего молчишь?

Тиуран Доп не ответил. Он развернулся и ушел, оставив убийцу в одиночестве. Ранкира не покидало странное чувство, что он его больше не увидит. "Тебе давно пора было уйти…"

Вниз посыпалась отсыревшая штукатурка. Мит проводил ее взглядом и поднял глаза к небу. От мутной серости над его головой неспешно отслаивалась темная синева ночи, уступая место хмурому утру. Сегодня снова не будет солнца. Из окна вылез Ачек. Повелев Тормуне оставаться на чердаке и не шуметь, он направился к Ранкиру.

— Ты слишком резок с ней, — произнес лидер сектантов, осторожно перешагивая дыры в крыше. — Она хороший человек, просто к ней надо относиться… с пониманием.

Убийца хмыкнул. Он сидел на трубе и ощупывал сквозь штанину уродливый шрам на бедре. Эта боль была родом из прошлой жизни. Когда Ранкир умер, она исчезла. А когда очнулся в комнате Тиры, все началось заново. И никакой другой боли, кроме проклятой раны на бедре, он не чувствовал. Только теплая кровь, стекающая по ноге, только расходящийся от напряжения глубокий порез. Только алое пятно, расползающееся на девичьей ночной рубашке…

— Ты меня слышишь? — Ачек заглянул в лицо школьного товарища.

Тот не сразу понял его вопрос. Внимание убийцы было приковано к полоске светлой ткани, повязанной на запястье. В ней почти не осталось тепла Тиры, которое согревало мертвую душу Ранкира все это время. Только сейчас он понял, насколько же холоден мир.

— Пошли уже, — пробормотал убийца, слезая с трубы.

— Куда?

— Кажется, ты в лес собирался. К своим психопатам. Заждались небось.

Ачек согласно кивнул, но затем его взгляд наткнулся на приземистые башенки дворца наместника Евы, едва различимые за завесой вездесущей коричневой пыли.

— Подожди, — лидер сектантов остановил Ранкира. — Сперва надо убедиться, что с Амениром все в порядке.

— Чего ты о нем так печешься?

— Владыка решил сохранить ему жизнь, — Ачек достал монетку и подбросил ее, задумчиво проводив взглядом короткий полет. — Он еще должен проявить себя в замысле Нгахнаре, да и, насколько я могу судить, в Комитете на него тоже возлагают определенные надежды. Весьма вероятно, что тут интересы владыки и комитов сходятся, но…

— Понял. Просто пойдем уже, — прервал его убийца и, прихрамывая, пошел по крышам в сторону дворца, но затем нервно дернулся и обернулся, почувствовав на себе любопытный взгляд Тормуны. — И пусть эта дурочка помалкивает, у меня от ее болтовни голова разбаливается.

Пасмурное утро уже вступило в законные права, предоставленные педантичным временем. Влажная после ночной прохлады пыль оседала на одежде, безжалостно придавая ткани единый серо-коричневый цвет. За прошедшую неделю Новый Крусток изменился отнюдь не в лучшую сторону. Разруха и тоска, что таились внутри людей и тщательно скрывались безвкусными украшениями на приходящих в упадок домах, выплеснулись на улицы города. И активация формулы Маноем Саром была лишь поводом для этого, причиной же