ведь сам заключил с фармагиками договор, пообещав прикрывать их деятельность в обмен на вспышки эпидемии, которые должны были посеять панику в Алокрии. Каким бы эффектным тогда получилось спасение страны благодаря объединенным усилиям Комитета и Академии, если бы все пошло по плану. Власть, признание, возможности построить лучшее общество… Если бы все пошло по плану.

Шеклоз взглянул на мертвенно-бледного Кальмина Бола, который с мольбой в глазах застыл перед ним на коленях и пытался сдерживать собственное дыхание, чтобы граненая пирамидка не терзала его плоть. Со спокойной улыбкой Мим дал отмашку своим людям. Поочередно раздались предсмертные булькающие выдохи, вырывающиеся из ртов и аккуратных порезов на шеях лаборантов, а кровь внесла немного свежести в размазанную по полу тошнотворную слякоть. Когда очередь дошла до Кальмина, оказалось, что юный фармагик уже был мертв. Он умер от кровопотери, но в его остекленевших глазах до сих пор был виден влажный блеск надежды.

Глава Тайной канцелярии подозвал несколько вестовых из числа своих людей.

— Найдите Мирея Сила. Сообщите ему, что искать Маноя Сара в Новом Крустоке бессмысленно, — Шеклоз сделал паузу, погрузившись в размышления. — Мы должны очистить город от фармагулов. Тайная канцелярия возьмет на себя восточный и южный районы, на Мирее остаются трущобы и север. Как только закончит с этим, пусть организует патрули и оборону на внешних стенах. Вы остаетесь с ним, как только все будет выполнено — возвращайтесь ко мне. Встречаемся во дворце наместника.

— А нам хватит на это времени? Купол все еще на месте, — напомнил вестовой.

— Зачистка Нового Крустока затянется примерно на пять-шесть дней, — прикинул комит. — Шамана из племени Наджуза должны привезти как раз к ее окончанию. Пока что у нас еще есть возможность решать проблемы последовательно, а не все разом.

— Отправить людей в Донкар, чтобы они убрали Маноя Сара?

— Нет, не стоит. Сейчас у нас каждый человек на счету, а фармагик выбыл из игры на три-четыре недели. Нам незачем распылять силы, — ответил Шеклоз и отпустил посыльных выполнять полученное поручение.

"Дожили, — вздохнул глава Тайной канцелярии. — Дальнейшая судьба Алокрии зависит от какого-то дикаря. Если его вообще удастся найти и доставить сюда…"

Глава 10

— Хотя бы не сожрали. Это уже хорошо, — резонно заметил Демид, отложив в сторону опустевшую половинку скорлупы огромного ореха, в которой им принесли вонючую, но достаточно вкусную смесь из непонятных компонентов. — Даже покормили чем-то. А жизнь-то налаживается.

— Хотелось бы верить, — пробормотал Кристоф.

Он почти не притронулся к своей порции. В голове роились мрачные мысли, и аппетита совсем не было, несмотря на съежившийся желудок, который сводило от мучительного голода. Думать о погибшей команде "Отважной куртизанки" очень не хотелось, но капитан не мог выбраться из сетей памяти. Тридий почти не испытывал каких-либо чувств, а просто продолжал вспоминать, даже не понимая, зачем он это делает.

Дикари, спасшие фасилийцев от жертвоприношения черному идолу, привели их в свое поселение и посадили в небольшой шалаш, выставив снаружи охрану. Видимо, клеток для людей у этих аборигенов не имелось, что было весьма хорошей новостью.

— Ты не собираешься доедать? — спросил Демид, кивнув в сторону вонючего месива.

— Нет.

— Славно, — ухмыльнулся помощник капитана и принялся руками запихивать в рот склизкие кусочки каких-то растений, листьев и, кажется, насекомых.

— Еда может быть отравлена, — сказал Кристоф, как бы невзначай.

Демид подавился и уставился на друга. Тот в свою очередь внимательно разглядывал его единственным зрячим глазом и делал вид, что изучает симптомы.

— Расслабься, — слабо улыбнулся капитан. — Они бы не стали тащить нас с собой, чтобы просто отравить. А если и так, то мы бы уже были мертвы. Тропические яды очень сильны.

— Идиот, — облегченно выдохнул Демид, но все же отодвинул от себя скорлупу. — Весь аппетит испортил.

Улыбка медленно растворилась на исцарапанном лице Кристофа, на него вновь нахлынуло странное состояние, которое появилось, когда в голову ударила надежда. Надо было как-то отпустить прошлое, перевести дух, но отдых лишал его остатков сил. Задумчивость без единой мысли…

— Интересно, что будет дальше?

За ту пару часов, что фасилийцы провели в поселении посреди джунглей, на них часто приходили посмотреть аборигены. Женщины опасливо демонстрировали чужаков детям, которые с любопытством разглядывали измученных людей, мужчины бросали высокомерные взгляды и уходили. Происходящее было сложно понять, поэтому капитан и его помощник даже не пытались этого сделать.

В шалаш вошел дикарь, который, кажется, был в числе их конвоиров, и махнул обсидиановым ножом на выход. Фасилийцы подозрительно переглянулись, но покорно поднялись на ноги и последовали за бронзовокожим воином, проклиная одеревеневшие мышцы и зудящую боль по всему телу, проснувшуюся с началом движения.

При свете вечернего солнца, с трудом пробивающегося сквозь густую листву, небольшое поселение казалось милым умиротворенным местечком. Аккуратные шалаши практически никак не отличались друг от друга, люди неспешно занимались своими делами, почти не нарушая тишину, а маленькие обезьянки, коати и другие животные безбоязненно бродили рядом или уже устраивались на ночь в человеческих жилищах.

Воин подвел Кристофа и Павия к очередному шалашу, которые ничем не отличался от остальных подобных сооружений. Всем своим видом дикарь показал, что до нужного места они добрались, и, вообще, делал он это не по собственному желанию, а сами чужаки ему противны. У дикарей мимика очень выразительна.

— Капасе тун.

— Нам войти внутрь?

— Капасе.

Пожав плечами, фасилийцы заползли в шалаш через узкий вход, расположенный у самой земли. Когда их глаза немного привыкли к темноте, они увидели тощего старика, который сидел в центре и смотрел на тонкую струйку дыма, поднимающуюся к узкому отверстию в потолке от нескольких тлеющих веточек.

— Он живой? — шепотом спросил Демид, присматриваясь к застывшей фигуре.

Старик изменился в лице и впился абсолютно белыми глазами в помощника капитана.

— Он живой, — с сильным акцентом ответил дикарь.

Моряки изумленно переглянулись. Они поспешно сели на землю рядом с крохотным костерком благовоний, потревожив вьющуюся в луче света струйку дыма. Старик тут же закрыл глаза и не открывал их, пока призрачному столбику не вернулся покой.

— Вы нас понимаете? — осторожно спросил Кристоф, тщательно проговаривая каждое слово. — Вы шаман племени Наджуза?

— Мы понимаем, — после короткой паузы ответил старик. — Он шаман племени Наджуза.

— Кто "он"?

Дикарь снова изменился в лице.

— Он перед вами.

— Так вы шаман? — переспросил Кристоф.

— Мы — нет. А он — да. Мы в нем.

— Я ничего не понимаю, — заявил Демид. — Будешь говорить с ним без меня, а то так и свихнуться можно.

В очередной раз в старике то-то поменялось. Безусловно, его тело оставалось прежним,