между Марной и р. Ардр, сильные неприятельские удары вновь были отбиты. В Шампани также завязались бои местного значения.

В общем, обстановка стала значительно благоприятнее. Даже остатки тех частей, которые 18 июля были захвачены врасплох, 19-го числа дрались в общем недурно.

20 июля 5-я пехотная дивизия должна была прибыть в район юго-западнее Суасона, а также новые дивизии могли подойти к р. Урк.

Я осведомлялся о причинах нашей неудачи 18 июля. Войска перестали уже ожидать неприятельского наступления. Известный мне начальник дивизии сообщил, что 17-го числа он лично был в передовых окопах и вынес впечатление, что у противника царит глубочайшее спокойствие. В действительности приказ об атаке стал известен французским войскам лишь за несколько часов до ее начала. Данные, которые были получены нами непосредственно перед началом боя, еще не успели распространиться по фронту. Скорое наступление многочисленных быстроходных танков в высоких хлебах увеличило эффект внезапности. Надо иметь в виду и то, что дивизии были сильно ослаблены гриппом и однообразием пищи. На боевом участке, который занимали две пехотные дивизии, к тому же еще господствовало известное утомление, вызванное предыдущими боями. Все это углубляло действие внезапной атаки неприятеля. 19 июля нам удалось его преодолеть, и войска стали стойкими.

Решающее значение имело то, что некоторые дивизии с их артиллерией оказались на позиции все еще не эшелонированными в глубину. Они слишком сосредоточили свое внимание на продолжении наступления. Это было, конечно, похвально, но в их положении являлось тактической ошибкой.

Следствием того, что наши войска были захвачены врасплох, являлось чересчур поспешное введение в бой резервов.

Сражение между р. Эн и Марной требовало объединенного руководства. Ввиду этого левое крыло 9-й армии южнее реки Эн было вновь передано в 7-ю армию.

На главных участках наступления, южнее Суасона и юго-западнее Реймса, 20 и 21 июля, в общем, мы вновь успешно отбили сильные атаки неприятельских масс, которые опять поддерживались большим количеством танков.

В ночь на 21 июля отступление войск с южного на северный берег Марны было произведено в образцовом порядке. Этому много содействовало то, что 20-го числа французы на этом участке не атаковали. 21 июля неприятельский натиск разразился здесь против уже очищенных позиций.

На следующий же день, после отхода германских войск с южного берега Марны на северный, был выровнен фронт между р. Урк и Марной и между Марной и р. Ардр, что позволило улучшить в мелочах условия обороны.

22 июля боевая деятельность прервалась паузой. Нам удалось окончательно ликвидировать неприятельский удар; в результате сражение закончилось в нашу пользу[64].

В эти дни верховному командованию предстояло принять ответственные решения. Положение 7-й армии в выгнутой к Марне дуге, помимо весьма неблагоприятного очертания фронта, было также очень трудным в отношении тыловых сообщений.

Мы уже не могли обеспечить железнодорожное движение между долинами р. Эн и р. Вель. Изгиб железной дороги восточнее Суасона находился под действенным огнем дальнобойных орудий, а вновь строящаяся ветка, которую мы по необходимости прокладывали несколько восточнее, не была еще готова, хотя над ней работали с величайшим напряжением. Прочие пути сообщения для переброски войск не имели значения. Ввиду этого подкрепления, которые отправлялись в 7-ю армию, должны были высаживаться в долине р. Эн и даже еще севернее, вследствие чего они уже утомлялись, пока доходили до боевого фронта. Но как во время сражения на Сомме и во Фландрии, так и теперь необходимость постоянной смены войск надо было считать твердо установленной. Наряду с подвозом разнообразного снабжения требовалось доставлять огромное количество боевых припасов. Тыловые железнодорожные сообщения не могли справиться с этой задачей. Железные дороги могли бы быть заменены автомобильными транспортами с надлежащими запасами горючего, но таковых также не имелось. При таких неблагоприятных условиях нам пришлось бы продолжительное время бороться с противником, в распоряжении которого находилась такая сеть путей сообщения, лучше которой и не выдумать.

Что наше стратегическое положение в этом изгибе являлось сомнительным, было ясно само собой. Любой успех противника у Суасона или на р. Ардр мог получить огромное развитие. Удержаться продолжительное время в этом изгибе было невозможно, а новый удар на Реймс представлялся не имеющим шансов на успех.

Я командировал на боевой фронт нескольких офицеров и в том числе генерала фон Лосберга, чтобы они дали мне картину его условий. Было замечено, что начальство и войска под Суасоном еще находятся под впечатлением боя 18 июля, а также выяснено, что повсюду условия жизни войск очень тяжелы. В отступательных боях передовое поле в тактическом отношении оказалось малополезным. При его очищении беспорядок слишком легко передавался на расположенную позади главную линию сопротивления.

Эти данные, полученные верховным командованием, привели его вечером 22 июля к решению отвести войска с Марны на линию Фер в Тарденуа – Виль в ночь с 26 на 27 июля. Само собой разумеется, что по этому поводу я находился в беспрерывном обмене мнениями с фронтом германского кронпринца и с 7-й армией. На указанной линии предполагалось оказать лишь короткое сопротивление, так как противник должен был вновь наброситься на нас, вводя в атаку свои массы, что должно было ему дорого обойтись. Отступление на прямую линию между Суасоном и Реймсом за р. Вель имелось в виду на начало августа. Но прежде чем произвести его, надо было использовать полностью район к югу от р. Вель и главным образом долину самой реки. Имевшиеся там богатые запасы были нам необходимы для жизни (см. схему 40).

В связи с отступлением наш фронт значительно сжался, и у нас, и у противника освободились силы, которые можно было использовать для атаки на других участках. Слабость сил 18-й армии и правого крыла 9-й армии не могла быть в дальнейшем оправдана. Надо было уравновесить их подвозом подкреплений. Последние могли быть получены только с фронта кронпринца Рупрехта.

Наступление во Фландрии не могло дать быстрых и решительных результатов, так как противник по всем признакам изготовился встретить его. Если предположить, что неприятель здесь уклонится от штурма, как он уклонился восточнее у Реймса, то мы не могли рассчитывать добиться решения. Если же он окажет сопротивление, то его многочисленные резервы окажутся в состоянии задержать нас, подобно тому, как они задержали нас 10-го в направлении на Компьен. Ввиду этого верховное командование решило отказаться от наступления во Фландрии, перейти на фронте Рупрехта к обороне и использовать избыток его сил на усиление 18, 9 и 7-й армий, на что он, несомненно, был способен[65].

Мы отдали соответствующее распоряжение. Но каким образом нам удастся, и