Он снова может открывать Врата Перехода, уходить и приходить когда захочет. Ни он сам, ни все маги вместе взятые не смогли бы разрушить это заклятье, но мир Сонхи может такое заклятье отменить. Держать здесь Эдмара взаперти еще несколько лет рискованно для всех окружающих, пусть лучше по мирам гуляет. Сюда он все равно будет возвращаться, Лярану и Сираф не бросит. Через полторы-две восьмицы, хорошо?

– Хорошо, – согласно закивала Зинта. – И что он здесь взаперти беситься не будет, тоже хорошо. И… простите, что не сказала вам правду, хотя узнала вас еще вначале, осенью. Мне запретили, я не могла нарушить запрет.

– Я знаю. И кто запретил, тоже знаю. Не переживайте из-за этого.

– А Эдмар… Он ведь, наверное, куда раньше двух восьмиц догадается про Врата, я бы на его месте каждый день пробовала!

– Можем поспорить, не догадается. Вот увидите.

Отправив Зинту домой, Суно завернул вместе с Крелдоном на улицу Дерева-с-Колокольчиками. Прислугу будить не стали, при свете шариков-светляков поднялись в башенку для чаепитий. Стояла глухая ночь, когда бодрствуют только коты на крышах да сидят в потемках двое магов, которым не терпится обсудить насущные дела.

– Мерзавец готов был нас убить. Заметил? Всех бы положил, и домишко Марченды спалил бы, чтоб никаких улик.

– Затруднительно было не заметить. И ведь никого бы не пощадил, даже Зинту… Ради того, чтобы человек, которым он одержим, умер в неведении и не мучился. Одно слово, отродье Хиалы, и место ему в Хиале.

Крелдон угрюмо кивнул. Их отношение к коллеге Тейзургу после сегодняшнего эпизода отнюдь не улучшилось.

– А коллеге Хантре честь и хвала, – сменил тему Орвехт. – Экую дрянную ловушку миновал, не замаравшись. Кто другой на его месте попался бы на уловку Лормы. И я бы попался, чего уж там, и потом бы до конца жизни сам себя казнил.

Крелдон снова кивнул, помолчал, задумчиво произнес:

– Знать бы, какой срок ему отмерен… И кабы подгадать, когда придет время, чтоб у наших людей, в лояльном семействе… Были ведь исследования в этой области. Выдадим задание нашим выездным библиотекарям в том числе на эту тему искать.

«Выездными библиотекарями» называли агентов, которые добывали для Ложи редкие и ценные книги, свитки, записи. Добывали чаще всего в чужих библиотеках – и в Ларвезе, и за рубежом. А что еще остается, дорогие коллеги, после того как Властелин Сонхи уничтожил книгохранилище, занимавшее несколько зданий в угробленной резиденции Светлейшей Ложи? Только вот это самое и остается, да пребудет с нами милость воровского бога Ланки.

– Вопрос, будет ли прок от такой ворожбы, он ведь из тех, кто может выбирать, – осторожно напомнил Суно.

– По крайней мере, если мы сможем его своевременно идентифицировать, то постараемся привлечь в Ложу, такой функционер при надлежащем руководстве на вес золота. При условии, что он нас не переживет…

Луна глядела на них с небес сквозь облачную пелену: эх, вы, интриганы.

На клухамском Морском базаре чего только нет: сюда везут товары и с Великого материка, и с Оборотного архипелага. Ткани и приправы, драгоценности и амулеты, меха и краски, оружие и лекарства, музыкальные инструменты и бартогские механизмы – если что-то пользуется спросом, оно здесь непременно найдется. Только сначала будешь долго блуждать в лабиринте торговых рядов, разглядывая диковинки вроде вееров из плавника рыбы-стрекозы или кувшинов из тончайшего, как стенки мыльного пузыря, радужного стекла с острова Муон. Говорят, здесь можно найти даже «звездную соль» и русалочье молоко – если знать, у кого спрашивать.

Компания путешественников с материка искала сиянский фарфор. Двое мужчин, один светловолосый, другой чернявый, и женщина в экзотическом головном уборе из крашеных водорослей, купленном в здешней лавке.

Наняли улыбчивую старушку-провожатую, та повела их извилистыми закоулками, где сменяли друг друга одноэтажные магазинчики и ряды прилавков под навесами. Все расписное, от обережных орнаментов в глазах рябит: Морской базар похож на россыпи бисера.

– Это уже близко, – подбадривала Клориф своих клиентов. – Сейчас мы обойдем стороной дурной квартал, там ходить опасно. Там безобразничает шайка оборванцев: нападают, пристают к женщинам, требуют денег.

Трое путешественников переглянулись – игриво и, как ей показалось, с хищным интересом.

– Будем рады познакомиться, – улыбнулась изящная дама в этабийской руппе.

Клориф, несмотря на весь свой жизненный опыт, никак не могла понять, молодая она или уже не очень молодая.

– Пойдем в обход, – возразил рослый блондин. – Мы сюда за чайником, а не за чем-то еще.

Его спутники не стали спорить.

Вот и сиянские лавки с фарфором, цветными нитками для вышивания и знаменитым сиянским чаем. Расплатившись с провожатой, ларвезийцы вошли в магазинчик с красно-желтой лакированной вывеской. Заварочных чайников полным-полно. Костоправ их рассматривал, брал в руки то один, то другой, перебрасываясь репликами с двумя продавцами, признавшими в нем истинного ценителя.

Сорокопут и Спица терпеливо ждали: он возьмет тот, на который душа отзовется. Возможно, процедура выбора растянется на час-полтора, а то и до вечера. Торопиться некуда, их корабль уходит завтра после полудня. Им предстоит добраться до Оборотного архипелага, разыскать выжившего Дирвена и сделать свою работу. Неизвестно, сколько времени на это потребуется, и когда они смогут доложить руководству о выполнении задания, но хотя бы новый чайник у Костоправа будет.

Глава 23. Чашка кофе (вместо эпилога)

Венша и Тунанк Выри сидели на перилах по-кошачьи выгнутого чугунного мостика. Венша сейчас была Венкиной, иначе не болтать бы ей ногами над текучей водой: Условие непреодолимо, даже если ты дух города.

В канале мерцали звезды – человек, может, и не разглядит, но они-то не люди. Их самих тоже не рассмотришь в потемках, ближайший фонарь светит вдалеке на перекрестке.

– Премьера будет или в конце Колесницы, или в начале Охоты Анвахо, – таинственным шепотом поделилась Венша. – Уже скоро! И скажу тебе по секрету, я тоже получила роль, даже упрашивать долго не пришлось. Первое представление решили в Ляране, из почтения к Тейзургу, а потом уже на базаре в Алуде. Воображаю, какой кавардак поднимется на базаре! У нас-то все пройдет чинно-благородно, Харменгера сказала, что присмотрит за порядком.

Мучаха поежилась, передернув острыми плечиками, хотя у нее даже в мыслях не было нарушать общественный порядок.

– Ты ведь сможешь написать красивым почерком приглашение от моего имени, на бумаге с розовыми лепестками и золотым обрезом?

– Смогу. А для кого?

– И потом отнесешь в лечебницу – этой, которая