Сюзан кивнула и завела свой мотоцикл, улыбаясь слегканапряженно.

— Дайна?

Она взглянула на него, и Стью запечатлел у нее на устахнежный поцелуй.

— Счастливо тебе.

Она улыбнулась.

— Надо сделать это дважды, и тогда мне действительноповезет. Разве ты об этом не знаешь?

Он поцеловал ее снова, на этот раз более продолжительно иосновательно. «Лесбиянка?» — вновь усомнился он.

— Фрэнни — счастливая женщина, — сказала Дайна. — Можешь ейменя процитировать.

Улыбаясь, Стью сделал шаг назад и не нашелся, что ответить.В двух кварталах через перекресток прогрохотал оранжевый грузовик ПохоронногоКомитета.

— Поехали, крошка, — сказала Дайна.

Они двинулись в путь, и Стью проводил их взглядом.

Сью Стерн вернулась через два дня. Она проводила Дайну доКолорадо Спрингс и смотрела ей вслед, пока она не превратилась в крошечнуюточку на горизонте. Потом она немного поплакала. Заночевала она в Моньюменте,но после полуночи ее разбудил тихий скулящий звук, исходивший, похоже издренажной трубы, пролегавшей под сельской дорогой, рядом с которой она разбиласвой лагерь.

Наконец она набралась мужества и направила луч фонарика впроржавевшую трубу. Внутри сидел исхудалый, дрожащий щенок в возрасте околошести месяцев. Он отполз в сторону, когда она попыталась к нему прикоснуться. Трубабыла слишком узкой, чтобы можно было в нее пролезть. Тогда она отправилась вМоньюмент, разбила витрину бакалейного магазина и вернулась обратно с полнымрюкзаком консервов. Ее замысел удался. Уютно устроившись в одной из сумок,щенок отправился вместе с ней.

Дик Эллис пришел от щенка в полный восторг. Щенок оказалсясукой ирландского сеттера, почти чистопородной. Дик высказал уверенность, чтокогда она подрастет, Коджак рад будет с ней познакомится. Новости разлетелисьпо Свободной Зоне, и в тот день о Матушке Абагейл больше не вспоминали,возбужденно обсуждая будущее собачьих Адама и Евы. Сюзан Стерн превратилась вместную знаменитость, и, насколько Комитету было известно, никому так и непришло в голову удивиться, что же она делала в Моньюменте, который былрасположен далеко на юг от Боулдера.

Но Стью запомнилось именно то утро, когда он провожалглазами Дайну и Сюзан, едущих по направлению к заставе Денвер-Боулдер. Потомучто с того дня никто и никогда уже не видел Дайну по эту сторону Скалистых гор.

Двадцать седьмое августа. Уже почти стемнело. На небе горитВенера.

Ник, Ральф и Стью сидели на крыльце дома Тома Каллена. Томна лужайке играл в крокет.

«Пора», — написал Ник.

Стью тихо спросил у него, не надо ли им сновагипнотизировать Тома, но Ник покачал головой.

— Хорошо, — сказал Ральф. — Не думаю, что я смог бы сновавынести эту процедуру. — Повысив голос, он позвал Тома: — Том! Эй, Томми! Идисюда!

Том побежал к ним, широко улыбаясь.

— Томми, пора идти, — сказал Ральф.

Улыбка исчезла с лица Тома. Он словно впервые обратилвнимание на то, что наступают сумерки.

— Идти? Сейчас? Ей-Богу, нет! Когда темнеет. Том ложится впостельку. Тому не нравится ходить по улице в сумерках. Том боится злого буки.Том… Том…

Он замолчал и впал в тупое оцепенение. Потом он вышел изэтого состояния, но не так, как обычно. Это было похоже не на внезапноевоскрешение, мощным потоком захлестывавшее его тело, а на медленный, неохотный,печальный ручеек.

— Идти на запад? — спросил он.

Стью положил руку ему на плечо и сказал:

— Да, Том. Если ты в силах сделать это.

— По дороге.

Из горла Ральфа вырвался сиплый, приглушенный звук, и онушел на задний двор. Похоже, Том этого не заметил. Его взгляд переходил со Стьюна Ника и обратно.

— Идти ночью. Спать днем. И увидеть слона.

Ник кивнул.

Ларри принес Тому рюкзак, и он медленно надел его на плечи.

— Будь осторожен. Том, — глухо сказал Ларри.

— Осторожен. Ей-Богу, да.

Стью запоздало подумал о том, не стоит ли им дать Тому ссобой одноместную палатку, и отверг эту мысль. Даже с маленькой палаткой ему несправиться.

— Ник, — прошептал Том. — Я действительно должен сделатьэто?

Ник положил руку Тому на плечи и медленно кивнул.

— Ну хорошо.

— Просто иди по большому четырехрядному шоссе, Том, — сказалЛарри. — По № 70. Ральф отвезет тебя туда на своем мотоцикле.

— Да, Ральф.

Он замолчал. Ральф вышел из-за дома, яростно вытирая глазацветным шейным платком.

— Ты готов. Том? — спросил он хрипло.

— Ник? Когда я вернусь, этот дом будет по-прежнему моим?

Ник энергично закивал.

— Том любит этот дом. Ей-Богу, да.

— Мы знаем, Томми. — Теперь уже Стью почувствовал, как кгорлу его поступают теплые слезы.

— Хорошо. Я готов. С кем я поеду?

— Со мной, Том, — сказал Ральф. — По шоссе № 70. Помнишь?

Том кивнул и пошел к мотоциклу Ральфа. Через мгновение Ральфпоследовал за ним. Мотоцикл выехал на Бродвей и повернул на восток.

Ник пошел, опустив голову и засунув руки в карманы. Стьюпопытался составить ему компанию, но Ник потряс головой почти сердито и жестомпопросил его отойти. Стью вернулся к Ларри.

— Ну и дела, — сказал Ларри, и Стью мрачно кивнул.

— Как ты думаешь, мы когда-нибудь увидим его снова, а,Ларри?

— Если не увидим, то всем семерым — ну, может быть, кромеФрэн, она-то всегда была против того, чтобы послать Тома — придется всюоставшуюся жизнь есть и спать, ни на секунду не забывая о том, что это мыпослали его туда.

— И в первую очередь это относится к Нику, — сказал Стью.

Они проводили глазами Ника, растворившегося в тенях Бродвея.Потом они в молчании посмотрели на дом Тома.

— Пойдем поскорее отсюда, — сказал Ларри, и они отправилисьпо домам.

Двадцать восьмого августа у Джорджа Ричардсона было многоработы. Ему помогали Лори Констебл и Дик Эллис. Дик попросил разрешенияоставить мир медицины, но ему в этом было отказано.