— Не надо, — согласилась она.

— Но попрошу вас свести беспокойство к минимуму. Чрезмерноебеспокойство матери может привезти к неправильному обмену веществ у ребенка.Мне не особо нравится прописывать транквилизаторы беременным женщинам, но есливы думаете…

— Нет, в этом нет необходимости, — сказала Фрэн, но выходяпод жаркое полуденное солнце, она уже знала, что вся вторая половина еебеременности будет отравлена мыслями о погибших близнецах миссис Вентворт.

Двадцать девятого августа в город прибыли три группы. Впервой было двадцать два человека, во второй — четырнадцать, а в третий —двадцать пять. Сэнди ДюШьен обошла семерых членов комитета и сообщила им, чтотеперь население Свободной Зоны превысило тысячу человек.

Боулдер уже не был похож на город-призрак.

Когда Надин вышла из подвала и поднялась наверх, Гарольдубрал свое изобретение в коробку из-под обуви. Это был радиотелефон, найденныйим в одном из местных магазинов. Задняя панель его была снята. Изнутри выходиливосемь проводов, соединенные с восемью зарядами динамита.

Через несколько часов Гарольд вновь спустился в подвал,закрыл коробку крышкой и осторожно отнес ее наверх. Он поставил ее на верхнююполку кухонного шкафа. Днем Ральф Брентнер сказал ему, что Комитет СвободнойЗоны приглашает на свое следующее заседание Чеда Норриса для выступления.

— Когда это будет? — небрежно поинтересовался Гарольд.

— Второго сентября, — ответил Ральф.

«ВТОРОГО СЕНТЯБРЯ».

Шел последний день августа. Ларри и Лео сидели на тротуаренапротив своего дома. Ларри пил теплое пиво, а Лео — апельсиновый напиток. Люсистригла лужайку. Он предложил помочь ей, но она покачала головой.

— Попытайся выяснить, что с ним происходит.

Ларри внимательно наблюдал за Лео, который стучал о мостовуювсе тем же шариком для пинг-понга. Шарик перестал быть белым, но пока нетреснул. Ток-ток-ток, — отскакивал он от асфальта.

Лео (ведь теперь он Лео, разве не так?) не захотел войти вдом Гарольда.

В тот дом, где теперь жила мама-Надин.

— Не хочешь пойти на рыбалку, паренек? — неожиданнопредложил Ларри.

— Рыбы нет, — ответил Лео. Он посмотрел на Ларри своимистранными глазами цвета морской воды. — Ты знаешь мистера Эллиса?

— Конечно.

— Он сказал, что когда рыба вернется, мы сможем пить воду. Ине надо будет…

— Кипятить ее?

— Ну да.

Ток-ток-ток.

— Мне нравится Дик. Он и Лори. Всегда дают мне что-нибудьпоесть. Он боится, что у них не получится, но я уверен, что они смогут.

— Смогут что?

— Смогут завести ребенка. Дик боится, что он слишком стар.Но я уверен, что нет.

Ларри хотел было спросить, как это Дик заговорил с Лео наэту тему, но потом раздумал. Он и сам знал ответ: Дик никогда не говорилмальчику об этом. Лео просто… просто знал, и все.

Ток-ток-ток.

Да, Лео многое знает… или чувствует интуитивно. Он не хотелзаходить в дом Гарольда и что-то такое сказал о Надин… Ларри не мог вспомнитьточно, что же это было… но он помнил этот разговор и ощутил очень неприятноечувство, когда узнал, что Надин переселилась к Гарольду. Мальчик тогда словновпал в состояние транса… словно… (ток-ток-ток)

Ларри наблюдал за подскакиванием шарика, а потом резкоперевел взгляд на лицо Лео. Лео вновь был в этом странном состоянии, словно онпрочитал мысль Ларри и отозвался на нее.

Лео ушел смотреть на слона.

Ларри небрежно сказал:

— Да, я думаю, у них будет ребенок. Дику не большепятидесяти пяти. Кэри Грант завел ребенка, когда ему было почти семьдесят.

— Кто такой Кэри Грант? — спросил Лео. Мячик прыгал,отскакивая от асфальта.

(«Отъявленный». К северу через северо-запад».)

— Разве ты не знаешь? — спросил он Лео.

— Он был актером, — сказал Лео. — Снимался в «Отъявленном».И в «Северо-западе».

(«К северу через северо-запад».)

— «К северу через северо-запад», я хотел сказать, —согласился Лео. Глаза его не отрывались от шарика.

— Правильно. Как поживает мама-Надин, Лео?

— Она называет меня Джо. Для нее — я Джо.

— Ааа. — Мурашки медленно поползли у Ларри по спине.

— Плохи дела.

— Плохи?

— С ними обоими.

— С Надин и с… (ГАРОЛЬДОМ?)

— Да, с ним.

— Они несчастливы вдвоем?

— Он одурачил их. Они думают, что нужны ему.

— Ему?

— ЕМУ.

Слово повисло в неподвижном летнем воздухе.

Ток-ток-ток.

— Они уйдут на запад, — сказал Лео.

— Господи, — пробормотал Ларри. Его бил озноб. Прежний страхзахлестнул его. Действительно ли он хочет, чтобы Лео продолжал? Это все равно,что смотреть, как на молчаливом кладбище медленно открывается дверь склепа, а оттудапоявляется рука…

«Что бы это ни было, я не желаю слышать это, я не хочу этознать».

— Мама-Надин хочет убедить себя в том, что это твоя вина.Что ты заставил ее уйти к Гарольду. Но она ждала специально. Она ждала, пока тыне полюбишь маму-Люси слишком сильно. Она ждала до тех пор, пока у нее непоявилась уверенность. Он словно стирает ластиком ту часть ее мозга, котораяотличает правду от лжи. Частичку за частичкой. А когда эта часть исчезнет, онастанет такой же сумасшедшей, как и все они на западе. А может быть, дажебольше.

— Лео… — прошептал Ларри, и Лео немедленно отозвался:

— Она называет меня Джо. Для нее — я Джо.

— Я тоже должен называть тебя Джо? — усомнился Ларри.

— Нет. — В голосе мальчика послышалась мольба. — Нет.Пожалуйста, не надо.

— Ты скучаешь по маме-Надин, так ведь, Лео?

— Она умерла, — сказал Лео с убийственной простотой.

— Из-за этого ты вернулся так поздно той ночью?