Я почувствовал себя круглейшим идиотом. Который поддался словесам какого-то незнакомого человека, принял такое огромное решение за пять минут, припёрся к серьёзным людям со своими загаженными мозгами.

Господи, ведь разум шептал мне — подумай хоть сколько-нибудь… и как-нибудь!

Против воли и выучки, я всё-таки опустил глаза. Глава удовлетворённо кивнул своей догадке. И не торопился продолжать разговор.

М-да… Похоже, что моя охотничья карьера была коротенькой…

— Видишь вот этих парней?

Робко посмотрел вслед жилистой руке Главы — на стене за его спиной, незаметные в полумраке опущенных штор, в несколько рядов висели некие документы. Можно было различить цвета и эмблемы огромного количества местностей и организаций — кажется, это нечто вроде грамот или сертификатов о признании… А ещё там была большая фотография — на ней две дюжины людей — лиц и прочих подробностей не видно.

— Это первый состав специалистов, шестьдесят пять лет назад, — говорил Глава тоном спокойным и подавляющим моё сознание. — Пятнадцать из них погибли. Остальные все калеки. Один я — здесь.

Я сглотнул, подсчитывая в уме процентное соотношение и вероятность…

— Ты об этом знаешь?

О чём «об этом», Боже мой?.. Давай отвечай, салага!

— Й-а знаю о рисках, связанных с данной профессией… — проговорил заторможено.

Исследуя моё онемевшее лицо, Глава задумчиво повертел в грубых пальцах тонкий стилус.

— Знаешь. Почему охотник всегда работает один — тоже знаешь?

— Нет, господин Глава…

— Потому что по дури калечится один, а по закону отвечает живой. Ясно?

— Да…

— И, если Мичлав тебе промыл мозги, это не означает, что ты потянешь.

— Я понимаю…

— Раз понимаешь, то можешь и решить. А если передумаешь до прибытия на точку — никто в Ассоциации плакать не будет. Ясно?

— Ясно, господин Глава.

Беседа была окончена. Мне чётко указали моё место.

Глава 4

— Время 5:30! Прошу вас проснуться! Прошу вас проснуться! Время 5:30!

Я резко открыл глаза и уставился в потолок. Косой луч света прорезал белую поверхность. Всё было прежним — аналогичную картину я видел каждое утро, но сегодня (впервые за тринадцать лет) меня не ждёт поход в школу.

Сюда уже наверняка едет Мичлав, а наставник Демен уже получил документ, отзывающий меня с занятий на вчерашний день, сегодняшний, а заодно и на завтра. Сейчас Мичлав явится, и начнётся восхождение на третью ступень моего превращения в охотника.

Вчера все полтора часа обратной дороги он повествовал мне о предстоящей подготовке. Слова Главы (мой пересказ ограничился только финальной фразой) вызвали у него смех человека, ожидавшего их на сто десять процентов. Он пожал мне руку и поздравил нас обоих с первой совместной победой. Я с сомнением заметил, что Глава абсолютно точно не одобряет наших действий. «Главное, он им не препятствует, а до его мнения мы ещё доберёмся», — успокоил мой… ну разве что пока не официальный наставник.

— Леока, ты почему ещё не встал? — донеслось из динамиков. — Господин Мичлав приедет, а ты ещё валяешься! Спускайся!

— Отвечаю… — вздохнув, промямлил я.

Раздался сигнальный щелчок — включился микрофон.

— …Мне всё равно есть нельзя.

— И тем не менее — иди сюда!

Мои родители меня уже пугали! Их не смущало ничего — и это было неестественно и даже страшно. Они не беспокоились, куда я запропастился вчера. Они лишь радушно улыбнулись Мичлаву, когда он доставил меня к двери уже в глубоких сумерках. Они… они так скоро на всё согласились, без каких-либо вопросов… Как именно Мичлаву это удалось — я не понимаю!

Вот и на кухне меня встречают две пары оживлённых глаз. Мама с папой обернулись так резво и с таким интересом — я даже остановился на пороге.

— Иди скорей! — поторопила мама, ёрзая на стуле.

Вместо завтрака меня ждала чашка тёплой воды (предстояло полное медобследование, сдача анализов, поэтому есть воспрещалось) — вооружась ею, я с опасочкой приземлился в круг семьи.

Отец смотрел с гордостью, мать — с восторгом. Не знаю, что у них сидело в головах — может, как я сверкаю знаниями и умениями на собеседованиях? Или же в пух и прах поражаю всех своей гениальностью без всяких бесед? Я же скромно подтяну трусы и постараюсь забыть уничижающие взгляды юноши за стойкой, охотников в тренировочном зале, Главы Ассоциации в его кабинете.

— Расскажи поподробнее! — мама нетерпеливо замахала руками, словно хотела влепить мне по подбородку и заставить поднять нос выше.

— Да что рассказывать…

— О своём триумфе, — с иронией уточнил отец.

Но понимая, что от меня толка не добьёшься, он сразу же заглянул в газету.

— Как там всё было, что ты видел, о чём тебя спрашивали! — мама уточнила запрос.

— Ну… нормально… — с трудом глотая воду, мычал я. — Показал перекладину, пострелял…

— Стрелял уже! — умилилась родительница.

— Я и в школе стреляю…

— В школе предполагается, что ты об этом забудешь, — хмыкнул папа. — А здесь — это демонстрация важного навыка.

«Знания», «навыки», «склонности», «требования», «спрос», «предложения» — трясёт от этих слов!

— Ну вот я и продемонстрировал…

— Успешно?

— Ну вроде…

— Да из тебя и слова не вытянешь! — обижено воскликнула мама. — Господин Мичлав сказал, что ты очень хорошо себя проявил! Не удивляйся, мы его немножко задержали, когда ты пошёл к себе. И расспросили.

Она многозначительно покивала.

— Вы знаете, — не выдержал я, — они там все против моего появления.

— С чего ты взял, дорогой мой?!

— Да по их реакции! Плюс сам Глава Ассоциации выглядел… ну очень неодобряюще! Он сказал, что все мои характеристики ещё не значат, что я справлюсь, что шестьдесят пять лет назад всех охотников перекалечило и переубивало, и что по мне никто плакать не будет, если я решу не ехать!

Вывалив всё это, я с надеждой всмотрелся в лица родителей. Мама огорчённо и растерянно обернулась на папу — тот нахмурился.

— И что, ты боишься не справиться? — спросил он с ноткой требовательности в голосе.

— Не знаю… По идее, я там буду не один, а с Мичлавом…

— Тогда, может, ты боишься, что недостаточно хорошо будешь у него учиться, и тебя перекалечат и переубивают?

— Нет, я не идиот, конечно — никуда не собираюсь лезть…

— Так тебя волнует, что кто-то не будет по тебе плакать? Тебе нужно, чтобы везде, где тебя нет, все проливали бы слёзы?

Едкость, с которой это было произнесено, иглой впилась в мою гордость.

— Нет, я и не думал!..

— Хм, кажется, господин Мичлав составил им серьёзную конкуренцию. А у них легко получилось надавить тебе на психику.

— Ничего они мне не надавили! — вспыхнул