тридцати шкафчиков. Впрочем, это же я со своей школой сравниваю — тут, конечно, столько народа не толпится. Ладно, приткну свои пожитки в уголке и поскорее вернусь к работодателю.

Мичлав стоял ровно на том же месте, где я его покинул, но уже в обществе тех двоих. Эти люди совершенно точно являлись его коллегами, охотниками. Они уступали моему будущему наставнику в габаритах, были меньше ростом, но выглядели так же внушительно. И смотрели почти так же внимательно, немигающе, выхватив и зафиксировав цель.

Мичлав имел вид человека абсолютно довольного жизнью (что и мне прибавляло уверенности). Когда я приблизился к линии осмотра его собеседниками, он сказал, лениво растягивая слова:

— Малыш, прогуляйся до перекладины, а я пока переговорю.

Это означало необходимость показать себя — как я и предполагал…

Так… иду к снаряду. Во рту пересохло, и ступни почему-то не гнулись при ходьбе. Не буду стараться выдать что-то запредельное — исполню чётко в рамках своих возможностей — в конце концов, он уже знает кого берёт.

Скинул рубашку, зачерпнул в ладони талька… Перекладина была высокой, но я без труда подтянулся по опоре и схватился за гибкий стержень. Почувствовав себя в родной стихии экзамена, я успокоился и гладко выполнил для зрителей несколько больших оборотов, подъём со стойкой и поворотом, перелёт с махом назад и завершил это дело соскоком ласточкой. Последнее, кстати, является личным моим достижением — есть чем похвалиться.

Давно исхудавшая во мне гордость даже приподняла повисший нос. Мичлав продолжал о чём-то говорить, как будто бы даже на меня не глядя, но я начал понимать мотивы его поведения. И в этот момент первый раз ощутил сопричастность. Он не смотрел, якобы будучи полностью уверенным в своём будущем ученике. А вот два охотника мрачно, с неодобрением, косились на меня из-за мускулистых плеч.

— …Ты это ему, что ли, демонстрируешь?.. — донеслось до уха, пока я с нарочитой неспешностью натягивал рубашку обратно.

И вновь ничего не разобрать…

— …ну а ты за меня не переживай! — со смехом завершил неизвестный мне разговор Мичлав. — Малыш, идём!

Я догнал его широкий шаг через зал и, проверив расстояние до парочки, оставшейся за спиной, тихонько спросил:

— Ну как?

— Вполне.

Пришлось удовлетвориться таким ответом.

Во всём огромном зале никого больше не наблюдалось. Невероятное количество тренировочной техники простаивало без толку. Хотя почему меня это так печалит? Вполне хватает взглядов тех двоих — кажется, они крайне недовольны моим появлением. А если б тут были все охотники?

На один дурацкий миг мне привиделся масштабный суд чести над Мичлавом, предавшим идеалы одиноких героев… Нет, он бы отбился. Наверное, и меня бы отбил.

Ну и бред же в моей голове! Подумал бы лучше, что ждёт теперь? Куда мы идём?

Оказалось, в тир. Он находился за дверями в противоположном конце тренировочного зала, и размеры его соответствовали пропорциям всего здания Ассоциации. Здесь всё измерялось полусотнями метров!

Раскрыв рот, я оглядывал помещение, пока Мичлав садился за пульт управления мишенями. Зажегся далёкий, но яркий верхний свет — имитация солнечного дня крайне реалистичная. Двое охотников молча зашли вслед за нами. Я осторожно взглянул на них — скрестив мощные руки, они в упор разглядывали меня, не вспоминая об этикете. Агрессивные позы говорили о неприятии ситуации…

Я посмотрел на Мичлава — а тот, оказывается, уже стоял рядом.

— Давай-ка, братец — без нервов, — подмигнул мужчина.

Я взял протянутые мне наушники и пистолет.

Такого в руках в своей школе я не держал… «Церебера 21» — значилось на рукояти. Цифра говорила о калибре, внешний вид о высокой цене, а лёгкость, с которой он лежал в моей ладони, несмотря на габариты — о долгой и муторной работе тех людей, которые сейчас совещались на одном из этажей Ассоциации.

Но отвлекаться не стоило — я поскорее нацепил наушники, взялся за рукоять поудобнее, встал в стойку. Широкое, искусственно затенённое стрельбище имело дугообразную, панорамную, форму — значит, мишень может выскочить откуда угодно…

Но первая появилась прямо передо мной на расстоянии метров семи. Секунду я помедлил, прицеливаясь, и нажал на мягкий, как масло, курок. Звук выстрела поглотился, не дойдя до моих ушей. Либо он был очень тих, либо наушники очень качественные.

А тем временем мишень оказалась пробита почти у центра. Ага, я молодец! Хотел оценить реакцию зрителей, но не успел — дырявая мишень пропала, зато у отметки в десять метров возникла другая. Целился на этот раз уверенней. И опять почти в центр!

Сердце испуганно заколотилось — от мысли, что мог бы и не попасть, ведь торопился, желая продемонстрировать скорость. Но зачем нервничать, это всего лишь очередной экзамен…

Следующая цель возникла совсем в тени и почти у края дуги — кажется, лишнее возбуждение помогло мне заметить движение сбоку стрельбища, и отреагировал я без опозданий. Правда, попал в «молоко». Но… попал же!

Свет внезапно притух, тени стали не такими резкими — имитировался пасмурный день. Чёрные круги возникали тут и там по всей дуге в сто восемьдесят градусов — то в теньке, то на свету, то дальше, то ближе. Но я-то был уже готов! И показал неплохую меткость. Не промахнулся ни разу, если не считать того «молока».

После семи-восьми удачных выстрелов, последовало новое понижение света, и я теперь целился в сумерках. Боже, я был горд собой — и тут не промазал.

Двое охотников смотрели теперь ещё более неприязненно. Будто зрачки хищников, следящих за тобой из кустов, поблёскивали их глаза в полутьме. Но рядом был Мичлав.

— Отлично, малыш, пойдём дальше прогуляемся!

Автоматика стрельбища зажужжала, меняя разбитые мишени, сбрасывая световую программу, а мы с моим наставником спокойно миновали хмурых свидетелей на пути к выходу.

Этаж психофизиологии снова был пуст и бесшумен. Яркое ощущение одиночества не покидало меня, хоть я прекрасно знал, что за дверями находится куча народа, которую просто не слышно.

— Ну, парень, теперь другая ступень, — процедил Мичлав сквозь оскал.

Я обернулся и увидел тех двоих, наблюдающих за нами от дверей зала. Честное слово, это даже неприлично, так явно показывать своё неодобрение!

— Почему они так смотрят? — спросил тихонько.

— Так всегда смотрят на тех, кто впереди — привыкай.

— А какая теперь ступень?

— Идём к главному.

— Он будет проводить собеседование?

— Да нет, говорить буду я один, — мужчина поморщился. — А ты будешь сидеть с видом умного человека — как вас учат. Ясно?

— Ясно…

Мне стало не по себе — в очередной раз Мичлав едва ли не дословно проговорил мои собственные