– Поторопитесь! – сказал он негромко. – Луна должна взойти сминуты на минуту.

Что-то проворчав в ответ, Мэф Поттер с индейцем Джопродолжали копать. Некоторое время не слышно было ничего, кроме скрежета лопат,сбрасывавших землю и гравий. Звук был очень однообразный. Наконец лопата сглухим деревянным стуком ударилась о крышку гроба, еще минута или две – иПоттер вдвоем с индейцем Джо вытащили гроб из могилы. Они сорвали с него крышкулопатами, вытащили мертвое тело и грубо швырнули его на землю. Луна вышла из-заоблаков и осветила бледное лицо покойника. Тачка стояла наготове, труп взвалилина нее, прикрыли одеялом и крепко привязали веревками. Поттер достал из карманабольшой складной нож, обрезал болтающийся конец веревки и сказал:

– Ну, все готово, господин Живодер; вот что, выкладывайтееще пятерку, а то бросим здесь эту падаль.

– Вот это дело, так с ними и надо разговаривать! – сказалиндеец Джо.

– Послушайте, что это значит? – сказал доктор. – Вы жепросили заплатить вперед, я вам и заплатил.

– Да, только есть за вами и еще должок, – начал индеец,подступая к доктору, который теперь поднялся на ноги. – Пять лет назад вывыгнали меня из кухни вашего папаши, когда я просил чего-нибудь поесть, и сказали,что я не за добром пришел; а когда я поклялся, что отплачу вам, хотя бы черезсто лет, ваш папаша засадил меня в тюрьму, как бродягу. Вы думаете, я забыл?Недаром во мне индейская кровь. Теперь вы попались, не уйдете так, поняли?

Он погрозил доктору кулаком. Доктор вдруг размахнулся, ииндеец покатился на землю. Поттер уронил свой нож и закричал:

– Эй вы, не троньте моего приятеля! – И в следующую минутуони с доктором схватились врукопашную, топча траву и взрывая землю каблуками.Индеец Джо вскочил на ноги, глаза его загорелись злобой, он поднял нож МэфаПоттера, и, весь согнувшись, крадучись, как кошка, стал кружить околодерущихся, выжидая удобного случая. Вдруг молодой доктор вырвался из рукПоттера, схватил тяжелую надгробную доску с могилы Вильямса и сбил с ног МэфаПоттера, и в то же мгновение метис вонзил нож по самую рукоятку в грудь доктора.Тот зашатался и повалился на Поттера, заливая его своей кровью; в эту минуту налуну набежали облака и скрыли страшную картину от перепуганных мальчиков,которые бросились бежать, в темноте не разбирая дороги.

Когда луна показалась снова, индеец Джо стоял над двумяраспростертыми телами, созерцая их. Доктор пробормотал чтото невнятное,вздохнул раза два и затих. Метис проворчал:

– С этим счеты покончены, черт бы его взял.

И он обобрал убитого. Потом вложил предательский нож враскрытую правую ладонь Поттера и сел на взломанный гроб. Прошло три, четыре,пять минут, Поттер зашевелился и начал стонать. Его рука крепко стиснула нож;он поднес его к глазам, оглядел и, вздрогнув, уронил снова. Он сел, оттолкнулот себя труп, взглянул на него, потом осмотрелся по сторонам, еще ничего непонимая, и встретился взглядом с Джо.

– Господи, как это случилось? – спросил он.

– Нехорошо вышло, – сказал Джо, не двигаясь с места. – Длячего ты это сделал?

– Я? Нет, это не я!

– Ну, знаешь ли! Эти разговоры тебе уже не помогут.

Поттер задрожал и весь побелел.

– Я думал, что успею протрезвиться. И для чего только я пилсегодня! И сейчас в голове неладно – хуже, чем когда мы сюда пошли. Скажи мне,Джо, – только по чистой совести, старик, – неужели это я сделал? Я как втумане; ничего не помню. Джо, я не хотел, – честное слово, не хотел, Джо. Скажимне, как это вышло, Джо? Ох, какая беда – такой молодой, способный человек.

– Вы с ним подрались, он хватил тебя доской, ты растянулсяна земле, потом вскочил, а сам шатаешься, едва на ногах держишься, выхватил ножи всадил в него в ту самую минуту, как он ударил тебя во второй раз, – и тут выоба повалились и все это время лежали, как мертвые.

– Ох, я сам не знал, что делаю. Лучше мне не жить, если так.Все это водка наделала, ну и нервы тоже, я думаю. Я и в руки-то не знаю, какнож взять, не приходилось никогда. Дрался, правда, только не ножом. Это и всетебе скажут, Джо, не говори никому! Обещай, что не скажешь, – ты ведь хорошиймалый, Джо. Я тебя всегда любил и заступался за тебя, помнишь? Неужели непомнишь? Ты ведь не скажешь, правда, не скажешь, Джо? – И несчастный, умоляющесжав руки, упал на колени перед равнодушным убийцей.

– Да, ты всегда поступал со мной по совести, Мэф Поттер, и яотплачу тебе тем же. Это я могу обещать, чего же больше.

– Джо, ты ангел. Сколько б я ни прожил, всю жизнь буду натебя молиться. – И Поттер заплакал.

– Ну, ладно, будет уж. Хныкать теперь не время. Ты ступай вэту сторону, а я пойду в другую. Ну, шевелись же, да не оставляй после себяулик.

Поттер сначала пошел быстрым шагом, а потом припустилсябежать. Метис долго стоял и глядел ему вслед. Потом пробормотал:

– Если его так оглушило ударом, да если еще он так пьян, каккажется, то он и не вспомнит про нож, а и вспомнит, так побоится прийти за нимодин на кладбище – сердце у него куриное.

Двумя или тремя минутами позже одна только луна смотрела наубитого доктора, на труп в одеяле, на гроб без крышки на разрытую могилу. Иснова наступила мертвая тишина.

Оба мальчика со всех ног бежали к городку, задыхаясь отстраха. Время от времени они боязливо оглядывались через плечо, точно опасаясьпогони. Каждый пень, выраставший перед ними из мрака, они принимали зачеловека, за врага и цепенели от ужаса; а когда они пробегали мимо уединенностоявших домиков, уже совсем близко от городка, то от лая проснувшихсясторожевых собак у них на ногах словно выросли крылья.

– Только бы добежать до старого кожевенного завода! –прошептал Том, прерывисто дыша после каждого слова. – Я больше не могу!

Вместо ответа Гекльберри только громко пыхтел, и обамальчика, собравшись с последними силами, пустились бежать к желанной цели, несводя с нее глаз. Эта цель становилась все ближе и ближе, и, наконец, онивлетели в отворенную дверь плечо к плечу и упали на землю в спасительной тени,радостные и запыхавшиеся. Мало-помалу они отдышались, сердце стало битьсяровней, и Том прошептал:

– Гекльберри, как по-твоему, чем это кончится?

– Если доктор Робинсон умрет, то кончится виселицей.

– Ты так думаешь?

– И думать тут нечего, знаю.

Том промолчал, потом опять спросил: