Из дальнейшего он запомнил лишь огромное колесо грузовика, надвигавшееся на него, и свои руки, которыми он пытался его оттолкнуть.

Он не знал, что бабушка Маша, увидев его под колесами грузовика, умерла на месте от инфаркта. Не знал, что Ольга, возвращаясь из магазина, увидела сразу две «Скорые помощи» на шоссе недалеко от своих ворот, и, сердцем почувствовав неладное, бросила бидон с молоком и побежала туда. Он не знал, сколько ночей провела она перед иконами, отмаливая его у смерти. Только когда его перевели из реанимации и Ольгу пустили к нему, он увидел, что она совсем седая.

…Это лето прошло мимо Сережи. Когда он, прихрамывая и держа Ольгу за руку, вышел из ворот больницы, был уже август, и с хмурого неба падал холодный дождь.

Он уже знал, что будет теперь жить у отца. Много позже он узнал, что, когда он лежал в больнице, Нина Владимировна вызвала отца и настоятельно посоветовала забрать Сережу.

– Я разговаривала с детским психологом, – сказала она. – Он считает, что Сергею необходимо сменить обстановку. Ему тяжело будет жить в доме, где все будет напоминать о маме, и знать, что он виновен в ее смерти.

Ольга отвезла его к отцу, куда, оказывается, уже перевезли его кровать и одежду, и игрушки. И у него началась новая жизнь. Отец сразу отдал его в школу, и это было, пожалуй, лучшее, что он мог для него сделать, хотя первый школьный день принес немало переживаний.

Он оказался самым маленьким в классе, и его посадили на первую парту, рядом с такой же маленькой девочкой Галей Куренковой. Девочка была хорошенькая, с большими белыми бантами, и от нее пахло ирисками. Но на первом же уроке она встала и заявила учительнице, что с «этим мальчиком» она сидеть не будет, потому что он заразный. И показала на его руки, покрытые болячками и расчесами.

Учительница строго сказала, что в школе заразных нет, у всех медицинские справки, а сидеть надо там, где посадит учитель. Но Галя заплакала, и учительница разрешила ей пересесть. И Галя ушла, унося свой портфель, банты и запах ирисок. А учительница спросила:

– Ребята, кто хочет пересесть к Ильину?

Все молчали. Сережа так и знал, что никто не захочет…

И в этот момент с последней парты поднялся крупный плотный мальчик с белобрысым ежиком волос на круглой голове и сказал, что хочет пересесть к Ильину, потому что плохо видит, а заразы он никакой не боится, потому что никогда не болеет.

Так Сереже повезло. Они просидели с Витей Титовым за одной партой десять лет и стали неразлучными друзьями. Вместе отбивались в школьных драках, вместе делали уроки, играли, делились едой. Их обоих дразнили – Витю за излишнюю полноту, Сережу за хромоту и болячки, но им было наплевать, они никогда не чувствовали себя изгоями, потому что их было двое. И в драках они стали побеждать, потому что Сережин отец научил их разным бойцовским приемам.

Учиться оказалось нетрудно, бабушка Маша успела приохотить его к книгам. Он вдруг понял, что совсем не так туп, как считал раньше.

Ольга приезжала часто, почти каждый день, он даже не успевал соскучиться. Приезжала и готовила что-нибудь вкусненькое, чаще всего любимые драники. Готовила много, чтобы накормить их с Витюхой и еще оставить отцу на ужин.

Словом, жизнь вошла в новую колею, и Сережа чувствовал себя в ней неплохо. Он окреп, поздоровел, неожиданно для себя избавился от болячек, которые мучили его в прежней жизни, и начал расти, да так стремительно, что к пятнадцати годам перерос Витюху и стал самым длинным в классе. На него стали засматриваться девчонки, и Галя Куренкова, которая не хотела сидеть с ним за одной партой, теперь строила ему глазки. Хромота его, кстати, тоже стала почти незаметной.

О том дне, который переломил всю его прошлую жизнь, он изо всех сил старался не вспоминать. Даже через много лет эти воспоминания отзывались огромной внутренней болью. Об этом он рассказал только Ольге, и она в утешение ему говорила, что те, кто умер, улетают на небо и живут там, и бабушка Маша с Кашкой теперь там, гуляют вместе под солнышком по небесной травке. Он верил, и ему становилось легче. Он и сам тогда чуть не улетел на эту небесную травку – Ольга говорила, что его еле спасли, у него даже отключалось сердце. Он этого не помнил, и слава богу…

Вовку он почти не видел. По настоятельному требованию Нины Владимировны его все-таки перевели в школу с углубленным изучением английского языка. Школа была далеко от их дома, но рядом с домом Лавровых. Утром отец отвозил Вовку на учебу, а после уроков тот шел к Лавровым. Вечером дед или бабка привозили его обратно, а если им было некогда, Вовка оставался там ночевать. Эти ночевки случались все чаще, и Вовка постепенно отвыкал от дома. У Лавровых ему было лучше, удобнее, ему там оборудовали комнату, купили большой телевизор, компьютер, и теперь он только изредка наведывался к отцу.

Они с отцом радовались, когда Вовка приезжал, он был такой веселый, рассказывал массу смешных историй из своей жизни. Но отец, видимо, переживал, что старший сын оторвался от дома. Он слушал Вовку, смеялся, но глаза у него были грустными. Сергей тоже переживал, считал себя виноватым – он долго думал, что Вовка ушел из-за него, все же в такой маленькой квартирке троим мужикам было тесно. Лишь повзрослев, он понял, что его переселение было делом бабкиных рук. Просто Нина Владимировна, мастерски использовав ситуацию, обменяла нелюбимого внука на любимого.

Когда Вовке пришла пора получать паспорт, он приехал к отцу, и Сергей услышал их тихий разговор. Вовка говорил:

– Знаешь, пап, я все-таки решил взять дедову фамилию. Бабуля говорит, сейчас времена трудные, надо пробиваться в жизни. Здесь все средства хороши. Не обижайся, пап!..

Отец тогда спокойно ответил, что, если Вовка хочет быть Лавровым, он не будет возражать и обижаться. Но вечером отец долго сидел на кухне один и о чем-то думал…

Но на Вовку невозможно было сердиться и обижаться, потому что он был такой… такой… всепокоряющий. Самый злой и обиженный человек начинал улыбаться через пять минут после общения с ним и чему-то радоваться, и все прощать. Такое счастливое свойство было у Вовки…

Как они теперь будут без него? Что будет с отцом, дедом, что будет с бабкой, для которой Вовка был главной ценностью в жизни? Он сегодня не видел бабку, но все в квартире Лавровых было будто пропитано ощущением боли…

И еще… Когда он был там, у Лавровых, его мучило странное чувство… Как будто кто-то целился ему в затылок. Он даже ежился и дергал плечами, стараясь избавиться от этого ощущения, но оно не проходило. Странный холодный ветерок ерошил волосы и стекал по позвоночнику. И даже сейчас, сквозь пелену сна он продолжал чувствовать этот холодок в затылке…

Беда, как водится, не приходит одна. Не успели мы опомниться после первой, как пришла другая… Через неделю после Володиных похорон случился пожар в квартире, где жили отец Сергея и его мачеха Наталья.

Никто не знал, как это случилось, говорили, что Наталья любила курить в постели. Пожар начался поздно вечером, пока соседи сообразили, что к чему, и вызвали пожарных, огонь успел натворить бед. Наталья погибла, задохнулась в дыму. Петр Владимирович получил серьезные ожоги и отравление угарным газом и теперь лежал в ожоговом центре, в тяжелом состоянии. Нас к нему не пускали…