трех дней не будет конкретных доказательств, я отпускаю Ефремова.

Выпрямившись от неожиданности, Владлен чуть не выронил трубку, прижатую головой к плечу, схватил ее на лету, мгновение думал, поднеся ее к уху.

– Постойте, вы читали протокол допроса брата подозреваемого?

– Читал, там ничего такого нет, детские фантазии. Его показания не подтверждает мама.

– А вы видели эту маму? Она отрицает все и вся, очевидное…

– Я так не думаю, нужны конкретные доказательства, а их у вас нет. Ищите организованную группу, а не пытайтесь свалить дело на невиновного.

Внутри у Владлена все кипело. Он еле сдерживался, чтобы не обматерить следователя.

– По вам, конкретные доказательства – это видеосъемка, как преступник совершает преступление?! Что еще вам надо? В конце концов, вы тоже отвечаете за раскрытие. Работайте, ищите другие доказательства!

– Вы мне не указывайте, как работать! Короче, через три дня я его выпускаю! – Фомин, не дожидаясь ответа, бросил трубку.

Владлен крепко, до боли в руках стиснул трубку, словно хотел ее переломить пополам, и долго сидел в прострации, отрешенно глядя на стол, заваленный нерешенными бумагами.

«Какая наивность, какая глупая наивность! – ругал он себя. – Получил откровения мальчика и успокоился. Это ты-то, с твоим опытом! С таким следователем надо было ухо держать востро! Теперь-то что?» Владлен понял, что время упущено безвозвратно, добыть какие-либо дополнительные доказательства за три дня невозможно. Остается только одно – расколоть самого Ефремова. Но как?…

Владлен набрал номер районного отдела милиции. Начальник оказался в кабинете.

– Николай, плохи дела. Звонил следователь Фомин, грозится через три дня выпустить Ефремова.

– Как так? – удивился начальник. – А показания мальчика, что, не в счет?

– Получается, что да. Он не верит им, требует найти группу преступников.

– Ох уж эта пресловутая группа! – воскликнул начальник в сердцах. – Тут эта приехала, экстрасенс, тоже талдычит про группу ранее судимых и карточный долг. Сразу подстраивается под обстоятельства: сначала говорила, что всех задушили, а когда узнала, что у потерпевших огнестрельные ранения, стала говорить, что сперва их задушили, а уж потом, чтобы отвести подозрение от себя, всех расстреляли.

– То есть как? – удивился Владлен. – Путем расстрела отвести от себя подозрение – это что-то новое!

– Да вообще! Безграничные фантазии. Что у нее там в мозгу, сам господь бог не ведает.

– Ладно, имейте в виду, – сказал Владлен, прощаясь с начальником, – а мы здесь попробуем расколоть этого Ефремова.

– Давай, успехов, – по голосу было слышно, что начальник раздосадован. – Скоро должен подойти Геннадий, посоветуемся.

Затем Владлен позвонил Соколову.

– Илья, заходи, есть новости, не совсем хорошие, обсудим.

Соколов зашел быстро и с порога спросил:

– Фомин?

Владлен нервно рассмеялся.

– Тебе бы в экстрасенсы пойти.

– Что случилось, Семеныч, опять этот следователь мозги пудрит? Я так и знал, – Соколов постучал себя по груди. – Оно чувствовало, сердце мое. Что, отказывается принимать к сведению допрос брата?

– Да, категорически. А мы с тобой расслабились, радовались, как дети малые, что пошло раскрытие. Что будем делать? – Владлен горько усмехнулся от осознания того, что дело разваливается, три дня уже ничего не значат для сбора доказательств, и, если они не придумают что-то такое, экстраординарное, что заставит Ефремова заговорить, то на этом деле можно поставить крест – Ефремова второй раз уже никто не арестует. А на воле он ни при каких обстоятельствах не признает свою вину.

– Да, дела-а-а! – протянул Соколов разочарованно. – Даже не знаю, что и предпринять. Дайте немного подумать, посоветоваться с ребятами.

– Хорошо, иди, через два часа собираемся. Найди Софронова, пусть ко мне зайдет.

Егор оказался на выезде и позвонил с телефона.

– Семеныч, я нахожусь в городском управлении, мне сказали выйти на вас.

– Егор, дела все хуже и хуже. Следователь хочет выпустить убийцу семьи, мы сейчас с Соколовым будем думать, что дальше делать. Поэтому продолжай так же работать, возьми все в свои руки. Докладывай мне постоянно, по мере поступления интересующей информации.

– Есть у меня задумка… – Егор замолк, соображая, как лучше сформулировать свое предложение. – А что, если выпустить Смолина, и за ним – «наружку». Проследили бы за ним, он и привел бы нас к подельникам.

– Слишком опасно, – Владлен сразу отбросил эту идею. – Смолин тертый калач, он же в камере сразу вычислил «нашего», на воле он это еще легче сделает. Упустим его – упустим все. Давай так, этот вариант оставим на потом. Если не сможем доказать вину, его же все равно выпустят. Вот тогда и будем проводить эту операцию.

– Хорошо, – Егор тоже понимал, насколько рискованно пытаться провернуть такую комбинацию со Смолиным.

Положив трубку, Владлен в задумчивости выпил уже остывший кофе, хотел вернуться к бумагам, но сразу оставил это занятие, так как его думы были совсем о другом.

Телефонный звонок прервал его мысли. Звонил Геннадий.

– Что, Влад, плохи дела? Николай мне все рассказал. Чувствую, что мне надо срочно выезжать, тебе там очень сложно одному.

– Да что сейчас торопиться, побудь там, сколько тебе отведено времени. Если получится, поработай с матерью Ефремова, с ее подругами, если, конечно, они у нее есть, с соседями. Может, какая-либо информация проскочит… – Владлен задумался, о чем бы еще попросить.

– Может, записать на диктофон этого ублюдка, он же в камере кому-то рассказывает, наверное. Вот это было бы доказательство! – предложил Геннадий.

– Я подумаю об этом, но как? Хорошо, сейчас соберутся опера, посовещаемся.

3

Владлен встал и прошелся по кабинету. Разговор с Геннадием натолкнул его на идею.

«Надо записать на диктофон его откровения в камере – вот единственное, что мы успеем за три дня!»

А как это сделать?

Владлен вспомнил далекую пору, когда он, молодой опер, совместно со старыми, прожженными сыщиками разрабатывал убийцу со звучной фамилией Семисынов. Вернее, он сначала занимался совсем другими делами – тяжкими телесными повреждениями, полученными одной старушкой то ли в результате криминала, то ли по неосторожности, при падении. Сама старушка, известная в микрорайоне бутлегерша, – потихоньку приторговывала спиртным, не гнушаясь и легкими наркотиками. Неделю назад ее нашли с разбитой головой у себя в доме и увезли в больницу. Она категорически отрицала криминальное происхождение увечья и утверждала, что ударилась головой при падении. Через неделю убежала из больницы, удивив видавших виды врачей – с такими повреждениями не то что бегать по улицам, передвигаться по палате было противопоказано. Видать, потерянная выгода от подпольной торговли не давала ей спокойно полечиться.

В самый разгар беседы с потерпевшей, Владлена по рации срочно вызвал начальник, и он, оставив старушку в покое, помчался в отдел.

У начальника сидели два оперативника из «убойного». Руководитель, предложив Владлену присесть, обратился